Гангрена Союза

Деня прослыл ведущим комментатором по экономическим вопросам и его приглашали давать профессиональные оценки по громким делам, уже и не имеющим отношения к материалам Тенгиза. Выглядел Деня очень значительным, объективным, комментировал основательно, пространно и хорошо поставленным голосом, но смысл его речей ускользал. В результате, Юля бросила его, так и не успев родить ребенка.

Тенгиз был удовлетворен опытом с Деней. Система продемонстрировала устойчивость: народ терпел, и верхи уверенно смотрели в будущее. Без реформы судов гласность была совершенно бесполезной. Её лишь использовали для спускания паров: создавали впечатление, что в публичном пространстве идет битва за справедливость, вот-вот наведут порядок. Еще немного, еще чуть-чуть. Наличие свободной прессы далеко не достаточно для борьбы с коррупцией, понял Тенгиз. Ему было понятно, что стоит лишь власти окрепнуть, и эту маленькую свободу вскоре ликвидируют.

Была еще возможность локально влиять на распределение бюджета, и Тенгиз попытался оказывать протекцию преимущественно сто́ящим дельцам, а не откровенным хапугам. Этот эксперимент мог для него окончиться плачевно. Дело в том, что хапуги, как правило, были прекрасно обеспечены и пронырливы. Потерпев фиаско, они не успокаивались и обращались к высшему руководству. Тенгиз умел отговориться, но нельзя было злоупотреблять терпением. Сема предупреждал его об опасности, но однажды он всё-таки попался. Ему подстроили, нечто вроде «контрольной закупки» наоборот. Очень важному господину, который уже разжился нефтяной скважиной, требовалась приватизации лесного участка для расширения поместья, а Тенгиз взять откат отказался. Он предпочел энергичного сибиряка, который разводил норок. Публичного скандала не было, его тихо убрали и даже предлагали другую, очень престижную службу, нечто, вроде свадебного генерала. Но Тенгиз решил как-нибудь обойтись.

Этот его опыт показал, что внутри коррупционного конгломерата нельзя образовать честно работающее звено.

45. Подпольная спецслужба Тенгиза

Настало время, когда запасы Тенгиза истощились. И он предложил Кате поучаствовать в улучшении их финансового положения.

— Самое время нам, Катя, попытаться реализовать кое-какие твои старые поделки.

— Ты собираешься, что-либо в серию пустить? Так ведь у нас для этого нет материальной базы, даже если бы мы очень захотели.

— Нет, я тебя истязать не буду. Мы привлечем сторонних участников.

— О чем ты говоришь? Фабрики не работают, редкие мастерские примитивны, умельцы разбежались…

— Я пристрою, Катюша. Нужно выбрать что-то из твоих задумок. Да, впрочем, выкинь из головы, я и сам справлюсь.

Выбрать то, что может иметь спрос, было не очень трудно. Легче всего пустить в серию умные игрушки для детей. Тенгиз составил несколько заявок на получение патентов. Это были старые разработки, и американские союзники не имели к ним отношения. Партнеров он искал за рубежом, где заводы были на ходу. Хорошо пошел электронный чертенок, который умел отслеживать местонахождение ребенка и за ним бежать. Им управлял почти живой блок, вроде украденного когда-то Соковым, с некоторыми усовершенствованиями.

Скорость своей погони чертенок соотносил с возможностями малыша и мог бегать по пересеченной местности. Чертенка легко было переключать, а потом использовать, как ведущего. В этом случае ребенок должен был догонять чертенка, а тот мог подстраивать скорость бега, чтобы не расстраивать его слишком большим своим преимуществом. Тенгиз задумал не продавать патенты, а получать некоторый процент с прибыли. Этого им хватало на быт и на его новый эксперимент.

Дело в том, что в нем пробудились гены Шалвы. Он сформировал частное подразделение по выявлению коммерческих тайн. С кадрами ему помог дядя Резо. Многие его коллеги теперь остались не у дел и охотно переходили в коммерческие структуры. Обычно они занимались охраной, но Тенгиз предлагал бывшим работникам спецслужб намного более увлекательное и близкое их сердцу дело — разведку.

Тенгиз сообразил, как создать инструмент для взаимного влияния успехов истеблишмента и уровня обеспечения их рядовых работников. Для этого нужно было внедриться в среду служащих компании, проанализировать рентабельность, затраты, прибыль, откаты, поставки и разного рода компромат. Важно было выяснить, может ли компания улучшить положение своих служащих за счет сверхприбылей. И если такая возможность была, стоило показать руководству, что дальнейшее игнорирование потребностей работников станет нерентабельным.

В переговорах Тенгиз выступал, как тайная независимая структура, спрятанная в недрах государства. Он никогда не опирался на поддержку рядовых служащих компании: руководство их запугивало, и они, под страхом увольнения, легко отказывались от возможных преференций. Льгот приходилось добиваться помимо их формально выраженного отказа.

Катю он решил в свою опасную активность не посвящать.