Гангрена Союза

Их пыл несколько охлаждал Соков, который разделял их надежды наделить робота сознанием, но сомневался, что он будет обладать независимой волей. Соков был уверен, что даже человеку всего лишь кажется, что он действует по своему желанию, а на самом деле всё предрешено законами природы. Как, скажем, зная скорость и направление движения пули, можно предсказать, куда она попадет и кто пострадает. Человек, конечно, не пуля, но его ограничивает свод государственых законов.

Это его рассуждение не было абсолютной истиной. Можно, конечно, ввести в систему случайность, но это лишь внешне похоже на свободу воли. В сложных объединениях постепенно накапливается неточность, как в игре «испорченный телефон», и развитие становится непредсказуемым. Это, как свобода у подброшенной монеты: орел или решка.

Но Катя уже сообразила, как из хаоса получить цель. В опасных ситуациях аппарат должен генерировать пробные защитные реакции (когда тебе плохо, делай, хоть что-нибудь). Коль скоро реакция на поломку случайна и возрастает при усугублении повреждения, то, в конечном счете, повезет, действие окажется правильным и можно будет удалиться от гибели.

Соков сам произвел строгий расчет: система находит оптимум и даже, по ходу поиска, обходит препятствия. Но его смущала проза жизни: он знал, что чем больше воли давали персоналу, тем чаще возникали беспорядки, а не наоборот, как получалось в его расчетах.

— Тут есть еще одна загвоздка, — настаивал Соков. — Мы обсуждаем внутреннюю свободу, но ведь есть и внешние ограничения. Нужно еще иметь возможность для действия. Даже и наши права ограничивают законами и пулеметами. И пусть, скажем, у робота и в самом деле появилась бы свободная воля. Допустим. Да кто ж ему её даст? Тут же и ограничат.

— Не вижу здесь темы для дискуссии, — отмахнулся Тенгиз. — Это не наша проблема. Конечно, ограничат. Мы же не собираемся создавать цивилизацию машин. Мы хотим сконструировать друга.

Витя прислушивался, но был погружен в схему, которую чертил на уголке доски.

8. Витя и Катя — умельцы

В общежитии всегда у кого-нибудь что-либо ломалось. Тогда еще не было мобильников, писали от руки, печатали на механических машинках, а компьютеры можно было найти в особо продвинутых конторах. Однако у студентов были магнитофоны, приемники, электробритвы, у девочек — фены, утюги и пылесосы. В зажиточных комнатах были телевизоры. Всё это иногда требовало ремонта. Катя и Витя чинили безотказно и по доброте душевной. В ответ на сигнал бедствия Витя прихватывал свой щегольской чемоданчик, в котором было приготовлено всё необходимое (отвертки, паяльник, олово, канифоль, паяльная кислота, тестер, мотки проволоки, изолента, шурупы), и шел на помощь. В отсутствии Вити, с чемоданчиком шла Катя. Наиболее загадочны были электроутюги. После починки от него обычно оставались лишние детали. Очень любопытно, сколько компонентов может потерять утюг, прежде чем перестанет гладить.

Катя с Витей колдовали с паяльником всё свое время, не занятое учебой. Мастерили для спортивного интереса что-то свое, для личного пользования и никому особо не нужное. Но это помогало вникнуть в тайны профессии. Поделки свои они проверяли на практике, а потом пускали на запасные части. Как-то они сконструировали шагомер и выбрали наиболее короткий путь до столовой. После этого никакого другого применения для него найти не удалось, и шагомер пошел на детали для новых задумок.

Соков посоветовал им изготовить подслушивающий модуль на интегральных микросхемах и поместить его в деканате. Так они и сделали. После этого к ним охотно заглядывали гости, чтобы ознакомиться со склоками в коридорах власти. Тенгиз попробовал подсунуть такой модуль и в партком, но там оказались более продвинутые обитатели, чем в деканате. С помощью специальной аппаратуры они быстро выявили прослушку. Соков объяснил, как это делается: во всех идеологических подразделениях обязательно присутствует штатный представитель спецслужб, и никто не знает, кто именно.

— Но вы-то знаете, Соков? — Полуспросил Тенгиз.

— Нет. Даже я не знаю. — Улыбнулся Соков.

Тогда Тенгиз попросил Витю с Катей внести усовершенствование и, главное, не говорить об этом ни одной живой душе, и, на всякий случай, члену их команды — Сокову. Умельцы преодолели это препятствие. Они сделали спящий жучок, который просыпался по внешнему сигналу. Тем не менее, проку от этого было мало, ничего нового им почерпнуть не удалось. Они и так знали, что в парткоме работают не идиоты, и они всё понимают не хуже опекаемого ими населения, но говорят об этом лишь в узком кругу. Катя хотела опубликовать самые хлесткие выдержки из недр парткома, но Тенгиз был против. В этом случае они бы выдали существование жучков, а они могли еще пригодиться.