Гангстеры магического мира (СИ)

- Джагсон – работа близнецов, навернулся с восьмого этажа на первый. Крэбб, Гойл и Нотт убиты мной, пытались изнасиловать Лаванду Браун, пришлось пристрелить всех троих. Трэверс – опять братаны сработали, говорят, боггарта в сортире на него выпустили.

- И всякий раз художественная работа. Молодцы, достойно поработали! Так мы до конца года хорошего шороху на «чистокровных» наведём!

- А вы-то как и кого?

- Первыми, если помнишь, были Кэрроу. Их мы сожгли вместе с особняком. Русские придумали хорошую штуку, называется «реактивный снаряд «Шмель». По магическим меркам это «Адское пламя» в бутылке. Вот мы четыре таких и выпустили, им хватило. Малфой – пуля пятьдесят седьмого калибра в голову, пораскинул мозгами хорошо, на весь особняк. Сам его делал, слишком важная мишень. Грюма отправил следствие вести и шухера на «чистокровных» наводить, он в газету про Метки и сказал.

- Помним, читали. Неделю Слизерин себя тише мышей вёл.

- Значит, подействовало, пусть и ненадолго. Дальше. Джагсона все видели, расстреляли его в три ствола и аппарировали прочь. Крэбба и Гойла напоили и отправили в матросский бар в разгар драки, там их обоих попросту забили насмерть. Нотту даже подстраивать ничего не пришлось, Эми проводила рейд в одном весёлом заведении, там его с поличным и взяла. С Долоховым вообще смешно получилось, стукнули по башке, связали и на немецкий пароход закинули с запиской.

- А почему смешно?

- Потому что, как оказалось, весь красный блок разыскивал Долохова за его художества ещё с сороковых годов. Причём особо усердствовали Советы, Германия и Израиль. Уже потом я читал, как судили его в Иерусалиме и приговорили к повешению.

- О как.

- А ты думал. Ну и последним мы Трэверса отработали, ты ещё не успел услышать. Этого мы в метро на рельсы скинули, подёргался немного и затих. Так что гербы на самом деле посыпались, мне из гербовой палаты сообщали, что уже семь гербов перевернули с того момента, как мы начали работать.

- Это ещё не все, Бродяга. Хватит нам ещё работы.

- А я разве говорил, что все? Вот как раз на Рождество ты приехал, подружек всех своих притащил, соберёмся все вместе, да и обсудим план работы на второе полугодие.

- Соберёмся, я на Рождество всех позвал.

- Всё-таки везучий ты, Гарри! Семь девчонок сразу! Даже у меня столько подружек не было в моё время!

- Ага, Сириус, ты кому другому расскажи. Амелия про все твои похождения мне как-то поведала. Знает ведь тебя, как облупленного, – ехидно ухмыльнулась Тонкс.

- Умеешь ты, племянница моя дорогая, кайф обламывать, – карикатурно опечалился Сириус. – Но я ясно вижу, что тебя, Гарри, ничему учить уже не надо, сам всех красивых девчонок вокруг себя пособирал.

- Дык они как-то сами… – при этих моих словах все чуть не свалились со стульев от хохота.

- Сами! Ну, насмешил! – едва не подавился чаем Сириус. – Видел я, как «сами», отлипать от тебя на вокзале не хотели! Кого из них я на Рождество в твоей постели застану, а?

- Вскрытие покажет, – я снова вверг всех в смех.

- Ладно, крестник, время уже позднее, пойдём спать, – широко зевнул Бродяга. – Завтра долгий день.

Что ж, отправляюсь спать в свою комнату.

Но лечь и заснуть мне не дали. Лёгкий скрип двери, и в мою комнату просочилась почти невесомая тень.

- Кто тут?

- Тише, Арри, – шёпот Флёр не перепутать ни с кем. – Это я. Я так соскучилась по тебе, что не смогла больше ждать.

- Флёр… Ты…

- Да. Я первой призналась тебе, и хочу стать первой у тебя…

Мои попытки что-то сказать Флёр пресекла самым простым способом – решительно взявшись меня целовать. Что было потом – сокрыто туманом и истории осталось неизвестным. Но полученных мной воспоминаний с лихвой хватило бы для вызова такого Патронуса, что выжег бы всех дементоров как биологический вид. Только под утро ведь мы и угомонились, когда заснули, крепко обнимая друг дружку. Той ночью нам двоим снились хорошие сны. Сны о том, как будем жить все вместе, одной большой компанией, в далёких отсюда местах, где никогда не бывает сырости и холодов, где солнце и тёплое море, и где можно будет день и ночь наслаждаться нашим счастьем…

Против ожидания, наутро нас Бродяга не будил. Он лишь сказал мне: «Говорил же я тебе, говори-и-ил!», когда я выполз в середине дня, чтобы попить чаю. Лучившиеся счастьем синие глазищи Флёр не остались без внимания Тонкс, и обе девушки о чём-то долго шептались.

К обеду Бродяга сходил за почтой и принёс свежую порцию газет. И в глаза сразу же бросился свежий номер «Пророка». Трудно было не заметить – портрет Дамблдора в траурной рамке, а под ним – некролог в лучших традициях позднего брежневского соцреализма.

«Друзья!

Нашу магическую Британию постигла тяжёлая утрата. После долгой и тяжёлой болезни, не приходя в сознание, в палате больницы Святого Мунго вчера скончался величайший светлый волшебник со времён Мерлина, победитель Тёмного Лорда, защитник дела Света и Добра, непримиримый борец с Тьмой, директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс» Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор»…

====== Глава девятая. Радость и горе ======

Только скрипнет рассвет,

Он войдёт в эту дверь.