Ганимед

Небольшая трёхотсечная подлодка, плавно скользнув по слипу, мерно закачалась у стенки верфи, спрятанной от посторонних глаз гротом острова Кэш. Прожектора осветили серебристый веретенообразный корпус субмарины, отчего по всему гроту заметались мерцающие блики, создавая иллюзию хоровода огней и теней. Подлодка имела в центре корпуса небольшую рубку, едва возвышающуюся над надстройкой и выглядела довольно мирно. Но это было обманчивым впечатлением. В только что спущенном на воду хищном монстре скрывались самонаводящиеся миниаты, так на военном жаргоне англосаксов назывались ракеты несущие тактические ядерные заряды. В носовой части располагались четыре торпедных аппарата. Внутри рубки была смонтирована плазменная пушка. Кроме того, «Пиранья» была напичкана радарами, сетевыми глушилками, абордажными магнитными захватами, мощной силовой установкой, позволяющей даже в подводном положении развивать скорость, недоступную для надводных кораблей любых классов и типов. Да, к концу двадцать первого века у человечества, и прежде всего, у самой продвинутой нации – американцев, появилось много чего такого, что в корне их отличало от пиратов седых времён.

Конечно, «Пиранья» не могла летать как, например, «Саламандра», зато у неё было одно неоспоримое преимущество – она могла погружаться на недосягаемую для её врагов глубину. Прочнейший корпус, выполненный из удивительного сплава, позволял без потерь уходить на безопасную глубину и от воздушного преследования, и от космической разведки, и от вражеских субмарин, и от такого архаизма, как глубинные бомбы…

На трапе, ведущем к рубке, возле которой стоял довольный, улыбающийся Фьюго, появился Боб Рибли. За ним, ссутулившись, плёлся Ральф Патрик, бывший когда-то профессиональным инженером-строителем субмарин.

– Джон, – Боб криво усмехнулся и ткнул оттопыренным большим пальцем себе за спину, – эта старая кочерыжка просит у тебя расчёт, а с ним и ещё двадцать три человека. Прямо-таки требуют, чтобы ты отдал ими заработанное и отправил на большую землю.

Джон спустился по шаткому трапу на край слипа.

– Ну что же, требование законное, – Фьюго незаметно подмигнул напарнику, – и я его, конечно, удовлетворю, но только после ходовых испытаний нашей рыбки, – и он кивнул в сторону судна.

– Господин Фьюго, – Ральф надсадно прокашлялся, – люди уже полгода не видят солнца, у многих рабочих кожа от этой чёртовой сырости покрылась незаживающими язвами. Правда, ничего… – он опять зашёлся в кашле, – ничего не могу сказать о питании, едим от пуза…

– Так какого хрена тебе и твоим заморышам ещё надо? – рявкнул было Рибли, но Фьюго, посмотрев на него с показным осуждением, широко повёл рукой в сторону подлодки.

– Ральф, ты же за свою жизнь построил не один десяток этих посудин и знаешь порядок – сначала ходовые испытания, сдача судна команде и только после этого расчёт, ведь мы так и договаривались!

Патрик, то ли из-за своей природной или старческой сгорбленности, то ли из-за безысходности, так и не подняв головы, обречённо махнул рукой и зашаркал обратно, к жилым помещениям верфи. Когда он удалился на достаточное расстояние, Фьюго повернул своё худощавое лицо к Рибли.

– Боб, у нас осталось ещё достаточное количество кентаврия, чтобы построить «Минипиранью». Это будет робот-автомат, наши глаза и уши, подчиняющийся дистанционному управлению. Без такой подстраховки, в мире, напичканном техникой, в том числе противолодочной, будет трудно проворачивать свои дела. Нам нужно продержаться ещё два-три месяца и рабочих следует как-то поддержать, умаслить. Конечно, если они начнут роптать, а то и бунтовать, то с ними придётся поступить так же, как с Олсом. Но это, в крайнем случае. Вот когда с этими или другими спецами построим миникопию «Пираньи»…. тогда их всех…

Фьюго провёл ребром ладони по шее.

– Да я этих доходяг хоть сейчас готов пустить на корм рыбам. Они действительно вконец выдохлись. Впрочем, есть вариант, – он показал рукой за спину Джона, – вон там, от разгрузочного терминала в конце слипа, вверх идёт шахта грузового лифта до наружной площадки, закамуфлированной муляжами камней…

– Тех, что слепили крикливые мадагаскарцы, царствие им небесное? – Джон картинно наложил на себя крест.

– Тех самых.

– Я так понимаю, что ты хочешь предложить пускать работяг на прогулку подышать свежим воздухом? Ах, сердобольный ты мой!

Рибли поморщился от слащавого тона Фьюго.

– Ты просто не представляешь себе, чего мне стоило собрать этих замухрышек чуть ли не со всего белого света, охмурить их, наобещав с три короба и доставить сюда!

Боб угрюмо чертыхнулся и сердито засопел носом.

– Да ладно, не напрягайся ты так. Я не возражаю, если они наверху, на ветерке, но только ночью будут принимать воздушные ванны, считать звёзды и даже спать. Но, повторяю, только ночью, когда их никто не сможет засечь с воздуха. Днём же они должны только работать и работать, согласен?

– За это не волнуйся, я прослежу, да и своих оглоедов предупрежу, чтобы внимательнее за ними следили.