Ганнибал

Как бы велико ни было искушение распространить на эту область наши знания о крестьянском земледелии на африканских территориях во времена Римской империи, поддаваться ему не следует. Вопрос этот достаточно сложен, хотя изучен неплохо, в частности, относительно периода II–III веков н. э. Основной источник сведений — каменные таблички, найденные при раскопках в среднем течении Меджерды, на которых сохранились выбитые законы и правила, регламентирующие порядок организации фермерских хозяйств в подчиненных империи областях. «Римский юридический гений изобрел „четырехслойную“ систему права собственности на одну и ту же землю: первым, основным и вечным собственником являлся римский народ; затем шел „хозяин“ — император или крупный землевладелец; затем — арендатор-откупщик; наконец, колон, распоряжавшийся двумя третями производимой продукции» (G. Picard, 1990, р. 64). Таким образом, колоны, отдавая треть урожая и отрабатывая определенное количество дней на «барщине» в пользу арендатора, получали право владения своим участком земли вместе с прилегающим к нему домом, включая право его продажи и передачи по наследству. Шла ли речь об имперских землях или латифундиях, принадлежавших крупным землевладельцам, в Риме предпочитали именно такую систему косвенного налогообложения. От системы прямых налогов ее выгодно отличало отсутствие необходимости привлекать к работе тысячи рабов и сельскохозяйственных рабочих, представлявших собой наиболее нестабильную часть общества. Крупные восстания рабов, потрясавшие Республику на протяжении двух последних веков ее существования, достаточно напугали Рим и послужили ему хорошим уроком. Шестьдесят с лишним лет назад выдающийся исследователь истории античной Африки Стефан Гзель опубликовал статью под названием «Сельские рабы в римской Африке» (S. Gsell, 1932), в которой доказал, что никаких сельских рабов на самом деле там не было.

Что касается пунической Африки, то здесь, насколько мы можем судить с учетом многочисленных «белых пятен» в наших познаниях, дело обстояло совершенно иначе. Полибий (I, 71, 1) указывает на существование хоры — территории, управляемой непосредственно Карфагеном и охватывавшей главным образом земли у мыса Бон, в районах, близких к Северному Тунису и в бассейне среднего течения Меджерды. Именно эти земли служили городу главным источником сельскохозяйственной продукции, притом в количествах, достаточных для его обеспечения. Благодаря обилию рабской рабочей силы хозяйство на этих землях велось способом, принятым в эллинистическую эпоху. Все имеющиеся в нашем распоряжении источники подтверждают, что в сельском хозяйстве Карфагена широко использовался труд рабов, источником пополнения которых служило, во-первых, пиратство, а во-вторых, войны. В 310 году, когда тиран Сиракуз Агафокл одержал победу над карфагенянами при Тунете, он обнаружил в оставленном ими лагере тысячи штук наручников, предназначавшихся для будущих пленников, которыми надеялась разжиться армия пунийцев. И действительно, уже на следующий год, когда военная удача отвернулась от Агафокла, сицилийским грекам, попавшим в рабство, пришлось заняться возделыванием целинных или разоренных войной земель (Диодор Сицилийский, XX, 13, 2; 69, 5). Еще полвека спустя римские солдаты, занявшие под предводительством Регула мыс Бон, увезли на своих судах более 20 тысяч рабов (Полибий, I, 29, 7).

Но поддержали мятежников вовсе не те сельские рабы, которые трудились на богатых и плодородных землях хоры, непосредственно соседствующей с Карфагеном. Тысячи людей, присоединившихся к наемникам, — 70 тысяч, если верить Полибию (I, 73, 3), — состояли в основном из «ливийцев», то есть африканцев, в частности, жителей внутренних сельских районов, сохранивших свою свободу, но вынужденных выплачивать Карфагену дань «натурой». Вместе с поборами, взимаемыми с горожан, этот натуральный оброк, опять-таки по свидетельству Полибия (I, 71, 1), и служил источником финансирования общественных, в том числе и военных, расходов Карфагенского государства. В последние годы сицилийской войны эти расходы так выросли, что крестьянам приходилось отдавать половину своего урожая. Одним из инициаторов конфискационных мер выступил как раз покоритель Тевесты Ганнон, следовательно, нечего удивляться, что наемники категорически не желали иметь с ним дело в качестве посредника.