Ганнибал

— Не только об этом. Ты прекрасно понимаешь, что если ты выдавишь из Мейсона его сущность и оставишь при этом в живых, он тебя, так или иначе, достанет. Нет такого далекого места, где ты мог бы скрыться. Ты отправишься на корм его проклятым свиньям.

— И что же я должен сделать?

— Ты не понимаешь, Барни? Ты действительно Semper[44] F № 1, как хвастает татуировка у тебя на руке?

— Когда я согласился брать у мистера Мейсона Вергера деньги, я обещал заботиться о нем. Пока я здесь работаю, я не причиню ему никакого вреда.

— Но ты и не должен.., ему что-либо причинять, кроме медицинской помощи в сборе спермы, когда он умрет. Я не могу прикасаться к этому месту. Больше ни разу. Кроме того, тебе, возможно, придется помочь мне разобраться с Корделлом.

— Но если убить Мейсона, то можно сделать всего один забор.

— Мы получим пять кубиков нормальной (хотя и близкой к нижнему уровню жизнеспособности) спермы и, таким образом, сможем сделать пять попыток искусственного оплодотворения. Мы можем сделать это in vitro[45] — все женщины в роду у Джуди очень фертильны.

— Ты не думала о том, чтобы купить Корделла?

— Нет. Он никогда не выполняет условий сделки. Его слово ничего не стоит. Рано или поздно он снова сядет мне на шею. Его придется убрать.

— Похоже, что ты все тщательно продумала.

— Именно. Барни, в твоих руках будет контроль за всеми мониторами на станции наблюдения. Все показания мониторов дублируются на пленке. Каждая секунда. Там установлено пять телевизоров, но ни одной видеокамеры. Мы.., я суну руку под крышку респиратора и остановлю движение его грудной клетки. Мониторы покажут, что респиратор работает. К тому времени когда изменится ритм работы сердца и упадет кровяное давление, примчишься ты и, обнаружив, что босс без сознания, начнешь возвращать его к жизни всеми известными тебе способами. От тебя требуется лишь одно — не замечать меня. Я буду давить ему на грудь до тех пор, пока он не умрет. Ты много работал на вскрытии. На что они смотрят прежде всего, если подозревают удушение?

— Кровоизлияния на внутренней стороне век.

— У Мейсона век нет вообще.

Что же, у нее было такое воспитание. Она привыкла покупать все и всех.

Барни посмотрел ей в лицо, в то же время не выпуская из поля зрения молотка в ее руке.

— Нет, Марго, — сказал он.

— А если я позволю тебе меня трахнуть, ты это сделаешь?

— Нет.

— Сделаешь, если я тебя сама удовлетворю?

— Нет.

— Ты бы пошел на это, если бы не работал здесь и на тебе не лежала медицинская ответственность?

— Скорее всего нет.

— Это что, вопрос этики? Или ты просто наложил в штаны?

— Не знаю.

— Попробуем выяснить. Ты уволен, Барни.

Он кивнул, видимо, не удивившись.

— И теперь, Барни, — она поднесла палец к губам, — ш-ш… Ты дашь мне слово молчать? Должна ли я напоминать о том, что я могу покончить с тобой в связи с тем решением суда, который состоялся в Калифорнии? Думаю, что в этом нет необходимости. Разве не так?

— Ты можешь не беспокоиться, — сказал Барни. — Волноваться должен я. Мне неизвестно, как Мейсон увольняет своих работников. Может быть, они просто исчезают.

— Ты тоже можешь не беспокоиться. Я скажу Мейсону, что у тебя гепатит. О его делах ты знаешь лишь то, что он пытается помочь правосудию, кроме того, ему известно, что у нас в руках есть копия судебного решения. Поэтому Мейсон позволит тебе уйти.

Интересно, кого бы доктор Лектер счел более интересным для себя пациентом — Мейсона Вергера или его сестру, подумал Барни.

Глава 66

Когда длинный серебристый трейлер подкатил к амбару фермы «Мускусная крыса», уже наступила ночь. Они опоздали, и это вызвало всеобщее раздражение. В Международном аэропорту Балтимор — Вашингтон поначалу все шло согласно договору. Поднявшийся на борт инспектор Министерства сельского хозяйства без проблем шлепнул печать на документы шестнадцати ввозимых в страну животных. Инспектор считал себя экспертом по части свиней, но ничего подобного ему видеть еще не доводилось.

Затем Карло Деограчиас заглянул в предоставленный им грузовик. Это была специализированная машина для перевозки скота, и дух в ней стоял соответствующий. В кузове виднелось множество повреждений, причиненных прежними пассажирами. Карло распорядился не сгружать своих свиней с самолета. Аэроплану пришлось простаивать, пока обозленный водитель, Карло и Пьеро Фальчоне не нашли другой транспорт, более приспособленный для перевозки клетей. Перегрузка совершилась лишь после того, как кузов грузовика был хорошенько промыт и обеззаражен горячим паром.

У самых ворот «Мускусной крысы» произошла еще одна неприятность. Охранник, проверив общий тоннаж машины, отказался их пропустить, заявив, что изящно украшенный мост такой груз не выдержит. Он направил их на служебную дорогу, идущую через национальный лесной заповедник. Последние три километра пути крышу фургона непрерывно царапали ветки.

Однако просторный, чистый амбар фермы пришелся Карло по вкусу. Особенно ему понравился небольшой погрузчик, который нежно перетащил клети в лошадиные стойла.