Ганнибал

Доктор Лектер нажал на кнопку пульта дистанционного управления, проектор ожил, и на покрывающем стену полотнище возник первый образ. По мере того как доктор говорил, иллюстрации менялись.

— Перед нами наиболее раннее из всех известных изображений распятия. Оно вырезано на шкатулке из слоновой кости в Галлии и датируется примерно четырехсотым годом. На изображении присутствует повесившийся Иуда, его лицо обращено к удерживающей тело ветви. На ковчеге из Милана (вы его сейчас видите), датируемом началом пятого столетия, и на диптихе из слоновой кости (диптих перед вами) также изображен повесившийся Иуда. Он по-прежнему смотрит вверх.

Маленькая летучая мышь, гоняясь за добычей, промелькнула на фоне светлого экрана.

— На пластине дверей кафедрального собора Беневенто мы видим, что у висящего Иуды выпали кишки так, как описал святой Лука — медик, между прочим, — в Деяниях святых Апостолов. Он висит в окружении гарпий, а в небесах на луне изображено лицо Каина. Посмотрите, как нарисовал Иуду Джотто. И здесь мы видим выпавшие и болтающиеся под телом потроха предателя. И наконец, в прекрасном издании «Божественной комедии» девятнадцатого века имеется гравюра — тело Пьеро делла Винья висит на кровоточащем древе. Я не стал бы отрицать возможности параллели между ним и Иудой Искариотом.

Но Данте не нуждается в иллюстрациях. Гений Данте Алигьери поместил Пьеро делла Винья в Ад и заставил его говорить напряженными шипящими и кашляющими звуками, словно делла Винья все еще находится в петле. Вслушайтесь в слова, которые он произносит, влача свое мертвое тело к терновому дереву, чтобы повеситься:

Surge in vermena e in pianta silvestra:
L'Arpie, pascendo poi de le sue foglie,
fanno dolore, e al dolor fenestra.

Зерно в побег и в ствол превращено,

И гарпии, кормясь его листами,
Боль создают и боли той окно.

Обычно бледное лицо доктора Лектера налилось кровью, когда он воспроизвел для членов «Студиоло» клокочущим, задыхающимся голосом слова агонизирующего Пьеро делла Винья. Пальцы доктора тем временем играли на пульте дистанционного контроля, и на экране попеременно появлялись тела Иуды и делла Винья со свисающими под ними кишками.

Come l'altre verrem per nostre spoglie,
ma non pero ch'alcuna sen rivesta,
che non e giusto aver cio ch'om si toglie.
Qui le strascinertmo, e per la mesta
selva saranno i nostri corpi appesi,
ciascuno al prun de de l'ombra sua molesta.

Пойдем и мы за нашими телами,

Но их мы не наденем в судный день:
Не наше то, что сбросили мы сами.

Вот в таких звуках Данте воспроизводит смерть Иуды и смерть делла Винья, постигшую их за одни и те же преступления — алчность и предательство. Ахитофел, Иуда и Пьеро делла Винья вашего Данте. Алчность, смерть в петле, самоуничтожение. Чрезмерная алчность приравнивается к самоуничтожению, как и самоубийство через повешение. А теперь послушайте, что говорит в конце Песни анонимный флорентийский самоубийца:

Io fei gibetto a me de le mie case.
Я сам себя казнил в моем жилище.

В следующий раз вы, возможно, пожелаете побеседовать о сыне Данте Пьетро. Это может показаться невероятным, но среди ранних комментаторов «Божественной комедии» он оказался единственным, кто, говоря о тринадцатой Песне, напрямую связывает Иуду и Пьеро делла Винья. Полагаю, что было бы небезынтересно поговорить и о том, что думает Данте о поедании плоти. Граф Уголино грызет затылок архиепископа, трехликий Сатана пожирает Иуду, Брута и Кассия. Трех предателей, как вам известно. Благодарю за внимание.

Ученые мужи восторженно зааплодировали, что выражалось негромким и унылым постукиванием ладони о ладонь. Доктор Лектер, не зажигая света, прощался с ними, называя каждого по имени. Чтобы избежать рукопожатий, он в обеих руках держал по стопке книг. Покидая освещенный лишь работающим проектором Салон лилий, знатоки средневековья и Ренессанса уносили с собой очарование только что услышанной ими лекции. Оставшись вдвоем в большом зале, доктор Лектер и Ринальдо Пацци могли слышать, как спорят о лекции, спускаясь по лестнице, ученые.

— Как вы считаете, коммендаторе, удалось ли мне сохранить работу?

— Я не специалист, доктор Фелл, но и профану видно, какое сильное впечатление вы на них произвели. Доктор, если не возражаете, то я прошел бы вместе с вами до дома, чтобы забрать вещи вашего предшественника.

— Но это же два полных чемодана, коммендаторе, а у вас уже есть портфель. И вы хотите это все унести?