Ганнибал

— Смотрите, Клэрис. Это прелестное отражение и есть то, чем вы являетесь. Нынче вечером вам некоторое время придется наблюдать себя со стороны. Вы увидите, что такое справедливость, вы сами скажете, что такое истина. У вас всегда хватало мужества и смелости говорить то, что вы думаете, однако вам всегда мешали всяческие ограничения. Еще раз повторяю вам, жалости нет места за моим столом.

Если вы услышите какие-то высказывания, которые покажутся вам неприятными, помните, что сам контекст нашей беседы превращает их в нечто среднее между фарсом и невероятно забавной шуткой. Если вы услышите нечто, кажущееся вам до боли истинным, не верьте — это лишь кажущееся обстоятельство, это пройдет. — Он отпил из бокала. — Если почувствуете, что где-то внутри нарастает боль, помните, что боль очень быстро перерастет в облегчение. Вы меня понимаете?

— Не очень, доктор Лектер, но я запомню ваши слова. И вообще, к черту все это самосовершенствование. Я хочу просто пообедать в приятной компании.

— Это я вам обещаю. — Он улыбнулся — зрелище, которое многих пугает.

Они больше не смотрели на ее отражение в мутноватом зеркале; они смотрели друг на друга сквозь пламя тонких свечей, горящих в канделябре, а зеркало наблюдало за ними обоими.

— Посмотрите сюда, Клэрис.

Она заглянула в глубину его глаз, увидела красные искры в его зрачках и почувствовала возбуждение, какое испытывает ребенок, приближаясь к ярмарке.

Из кармана пиджака доктор Лектер достал шприц с тонкой как волос иглой и, не глядя, на ощупь, вонзил иглу ей в руку возле плеча. Когда он извлек иглу, ранка даже не кровоточила.

— Что вы играли, когда я вошла? — спросила она.

— «О, если б ныне правила любовь».

— Это очень старая вещь?

— Ее сочинил король Генрих VIII где-то около 1510 года.

— Вы мне еще поиграете? Может быть, сыграете эту песнь до конца?

Глава 100

Ветерок, поднятый ими при входе, поколебал пламя свечей и горелок подогревателей. Старлинг видела столовую только мимоходом и теперь удивилась тому, как чудесно она преобразилась. Ярко освещенная, приглашающая войти. Высокие хрустальные бокалы, отражающие огни свечей над кремовыми салфетками под их приборами, все пространство сокращено до уютных интимных размеров, большая часть стола отгорожена от них своего рода ширмой из цветов.

Доктор Лектер извлек столовое серебро из подогревателей в самую последнюю минуту, и когда Старлинг потрогала свой прибор, то ощутила, что ручка ножа здорово нагрелась и горяча, как больной в приступе лихорадки.

Доктор Лектер разлил по бокалам вино и позволил ей для начала отведать лишь немного amuse-gueule — одну белонскую устрицу и кусочек колбасы. Сам же он восседал над бокалом с вином и наслаждался видом Клэрис в созданном им антураже.

Свечи были поставлены как раз на нужной высоте. Их пламя освещало ее глубокое декольте, к тому же ему не нужно было следить за ее рукавами, чтобы они не попали в огонь.

— Что у нас на первое?

Он прижал палец к губам:

— Не задавайте никаких вопросов — это может испортить весь сюрприз.

Они немного поговорили об обработке вороньих маховых перьев и о том, как это влияет на звук клавесина, и она лишь на секунду вспомнила ту ворону, что крала разные вещи с тележки матери, в мотеле, много лет назад. Теперь, после стольких лет, она решила, что это воспоминание совершенно неуместно в такой приятный вечер и усилием воли отогнала его прочь.

— Ну, проголодались?

— Да!

— Тогда приступим. Первая перемена.

Доктор Лектер перенес один поднос с сервировочного столика на обеденный, поставив его рядом со своим прибором и подкатил поближе сервировочную тележку. Здесь стояли его кастрюли, сковородки и подогреватели, а также разные приправы в небольших хрустальных сосудах. Он зажег горелки подогревателей и начал с того, что положил хороший кусок прекрасного шарантского масла в медный сотейник и, помешивая распускающееся масло, довел его до светло-коричневого цвета. Когда масло было готово, он отставил сотейник на подставку.

И улыбнулся Старлинг, показав свои очень белые зубы.

— Клэрис, помните, что мы говорили о приятных и неприятных высказываниях, о некоторых вещах, которые представляются очень смешными только в определенном контексте?

— Масло пахнет потрясающе. Да-да, я помню.

— А помните, кого вы видели в зеркале и как великолепно она выглядела?

— Доктор Лектер, если вас это не обидит, я должна заметить, что это начинает напоминать детские игры в вопросы и ответы. Да, я все прекрасно помню.

— Вот и отлично. За первым блюдом компанию нам составит мистер Крендлер.

Доктор Лектер переставил огромный букет цветов с обеденного стола на сервировочный.