Ганнибал. Бог войны

– Тем лучше. Я беру ее.

Одна его рука задержалась у нее на груди.

– И моего ребенка, – вдруг проговорила Аврелия.

Агафокл рассмеялся.

– Гиппократа можно обвинить в чем угодно, но он не педофил!

Аврелия поняла, что в этом месте безутешной печали и разбитых сердец мольбы не действуют. «Я не могу потерять Публия!» Она приглушила голос, чтобы сын не услышал.

– Если вы возьмете и моего сына, я доставлю Гиппократу удовольствие, какого он еще не знал.

Пленница молилась, чтобы хитрости общения с мужчинами, которым ее научила Элира, когда она только что вышла замуж, все еще работали. На Луция такие приемчики всегда действовали успешно. Агафокл приподнял брови, потом нахмурился.

– Тебе все равно придется это сделать, а иначе я плетью сниму у тебя со спины всю шкуру.

– Конь, которого награждают за послушание, становится лучшим скакуном, чем тот, которого стегают, – ответила Аврелия. Она облизнула губы, сама не зная, что собирается сказать. – Я могу проделать то же с тобой. Как и моя рабыня.

Агафокл бросил взгляд на Элиру, и у Аврелии затрепетало сердце. Элира имела полное право не играть роль, какую она ей только что придумала. Другой владелец может обращаться с ней лучше. Аврелия чуть не заплакала, когда рабыня обрушила на Агафокла соблазнительную улыбку и сказала:

– Ты не пожалеешь об этом, господин. Клянусь.

Агафокл снова внимательно осмотрел благородную римлянку, потом Элиру. И коротко кивнул.

– Идите и встаньте рядом с моими людьми.

Лишь только она поблагодарила про себя богов, как сиракузец схватил ее за горло.

– Твоему детенышу лучше научиться молчать. Если Гиппократ его услышит, ты пожалеешь, что он родился.

– Он хороший мальчик, – прошептала женщина, теперь действительно испугавшись. – Никто даже не узнает, что он там.

Агафокл оттолкнул ее. Огромная волна стыда и отвращения прокатилась в душе Аврелии, когда она, Публий и Элира направились к солдатам. Я не лучше шлюхи. И еще совращаю Элиру на это же… И все же отчасти она была рада: удалось удержать рядом с собою Публия. Надолго ли?

Несмотря на то что Клит служил Гиппократу и Эпикиду, он понравился Ганнону. После того как подыскал юноше небольшую, но хорошо обставленную комнату в одной из казарм, с видом на двор, военачальник настоял, чтобы они вместе сходили в таверну.

– Оружие может подождать, а это не может, – заявил он, протягивая Ганнону наполненный до краев кубок вина. – За дружбу и союз Сиракуз с Ганнибалом и Карфагеном!

Посланник Ганнибала с удовольствием ответил, и они принялись за выпивку, клянясь в дружбе между двумя народами и в победе над римлянами. Клит, подумал Ганнон, становится другом, и он более достойный человек, чем его хозяева.

Хорошо набравшись, они вместе пошли в гарнизонную оружейную. Там сиракузец потребовал самый лучший доспех для «одного из лучших воинов Ганнибала». Ганнон знал, что молва о его прибытии быстро разлетится, но теперь все в городе узнают об этом прямо на следующее же утро. Отчасти ему было все равно. Сиракузские солдаты пришли в восторг от его присутствия и постоянно спрашивали, сколько бойцов он привел с собой. Заранее подготовленный ответ, что силы из Карфагена скоро прибудут на остров, похоже, удовлетворял их.

Ганнон выбрал себе простой, но практичный нагрудник и аттический шлем. Его товарищ нашел забавным, что он попросил римские скутум и гладиус.

– А что плохого в наших греческих доспехах и оружии?

– Можешь смеяться, но дело вот в чем. На Тразименском озере нашим фалангам пришлось трудно, когда они столкнулись с римской пехотой. Ганнибал перевооружил нас, мы взяли доспехи и оружие убитых врагов. И переучились, чтобы сражаться отдельными отрядами, как делают легионеры. Это сработало.

Клит задумался.

– Конечно, Ганнибал совершил при Каннах подвиг. И все же здесь другая война. Мы защищаем город, а не сталкиваемся с легионами лицом к лицу.

– Наступит и такой день, – твердо ответил Ганнон. Провести улучшения вроде этого было частью его миссии, порученной Ганнибалом. – А когда наступит, у сиракузцев будет больше шансов победить, сражаясь по-римски, чем если они будут биться так, как всегда.

– Сдается мне, что Гиппократ не захочет, чтобы все войско переучивалось.

– Я могу начать с солдат одной фаланги.

– Хм-м-м… Поговорим об этом подробнее за вином.

– А каковы мои обязанности?

Клит рассмеялся.

– Они подождут. Римлян здесь еще нет, а Гиппократ и Эпикид не потрудятся оторвать свои задницы, чтобы спросить, что ты сделал. Увидеть лучшую таверну в Сиракузах гораздо важнее.

– Если ты уверен…

– Уверен. Приказываю идти со мной. Нужно только занести доспехи в твою комнату.

Давно уже Ганнон не бывал в дружественном городе, где можно было не заботиться ни о чем, кроме как соблюдать меру, чтобы не слишком напиться. Он ухмыльнулся.

– Ну, если ты так полагаешь…