Ганнибал: один против Рима

Неуловимые силы неожиданно вознамерились противостоять Сципиону, тоже римскому консулу, после его дерзкой и успешной переправы в середине лета 204 года до н. э. Он высадился на побережье возле Утики. Этот приморский город, который был старше Карфагена (Утикой его называли римляне), вызывал, как и морская империя Карфаген, зависть Марцелла и занимал, кроме того, важное стратегическое положение, поскольку находился вблизи устья реки Баграда, ближе чем в 20 милях от ее младшей сестры, Бирсы. Он рассчитывал на то, что сможет завоевать или молниеносно атаковать Утику. Сделав так, он мог бы получить укрепленную базу, открытую к морю, на расстоянии однодневного марша до защитного земляного вала Карфагена. Неожиданно этот финикийско-греческий город оказал сопротивление и отбил атаку. Сципиону пришлось вести осаду во враждебной стране.

Само побережье оказалось враждебным. Сципион рассчитывал на то, что поднимет внутренние земли — десятки тысяч нумидийцев, подчиняющихся Сифаксу, — против карфагенян. Однако Сифакс, как он и предупреждал Сципиона, мобилизовал свои воинские ресурсы на помощь Гасдрубалу, сыну Гисгона, у которого оказалось мало людей. И виной тому в какой-то степени стала женщина. Это была Софонизба, дочь хитроумного Гасдрубала. Софонизба, юная красавица, брала у греческих учителей уроки музыки и обольщения. Она была предана своему отцу и Карфагену. Гасдрубал скрепил свое соглашение со старым нумидийцем, отдав ему в жены Софонизбу, чтобы она докладывала о том, что он делает, и оказывала на него влияние. Она прекрасно справлялась и с тем и с другим.

Масинисса тоже сыграл свою роль, когда появился на линии осады. Сципион полагал, что сможет воспользоваться некоторым количеством нумидийских всадников изгнанного вождя. Их оказалось только две сотни. У Масиниссы не было никаких видимых ресурсов, кроме ручного оружия и неиссякаемой силы духа. Он со смехом рассказывал, что его бы настигли и убили, если бы он не распустил слухи о своей гибели.

Какая-то женщина, загадочная старая предводительница племени, ночная разбойница, и молчаливое враждебное побережье почти без гаваней — все это вместе создало Публию Корнелию проблемы, которые нельзя было просто решить силой оружия его легионеров. Наступила зима, а Утика все еще сопротивлялась ему, в то время как на равнине шла мобилизация карфагенско-нумидийской армии. Сципион немного пополнил свои запасы, опустошая плодородный бассейн Баграды, кроме того, корабли доставили немного зерна из Сардинии. Он перенес свой лагерь на скалистый мыс восточнее Утики. Здесь он подвел вплотную к берегу свои галеры и отправил команды заниматься осадой, которую надо было закончить. Он назвал свой лагерь «Кастра Корнелия». Готовя лагерь к обороне против Сифакса и Гасдрубала, сына Гисгона, он посылал полные оптимизма рапорты в сенат (на глазах у скептически настроенного Катона), зная, что его могут отозвать при первой же новости о поражении.

Зимние штормы прервали его активную связь с северными берегами. Они дали ему также возможность передохнуть от нападений растущего карфагенского флота. Из всех опасностей на Африканском побережье эта была самая главная.

Невероятно, но зима 204/203 года до н. э. застала двух мастеров военных действий, Ганнибала и Сципиона, на мысе и полуострове, обоих на вражеском побережье. Несколько месяцев оба почти не принимали участия в событиях. При этом Ганнибал, поскольку Сципион имел только ограниченную связь со своим сенатом, возможно, представлял себе картину на море более ясно.

Измотанный, но упорный Рим твердо удерживал позиции на море со своими 20 легионами и 160 боевыми кораблями, не считая африканской экспедиции. От Гадеса на океанском берегу до побережья Далмации располагались лагерями легионы, и в их железных тисках находились острова, от Балеарских до Сицилии, которые оказались теперь в водовороте войны.

В Испании, за рекой Эбро, умирал последний очаг сопротивления. Магон никак не мог продвинуться дальше реки По. Впервые Рим прочно удерживал плацдарм на Африканском побережье. Город Карфаген все еще находился в безопасности на укрепленном мысе. Но римляне были теперь владыками морской империи, к чему стремились Баркиды. Сейчас тревогу Ганнибала вызывал сам Карфаген.

Он неохотно уступил давлению двух римских армий, защищая ущелья и дороги, ведущие через долины, чтобы выиграть драгоценное время. Теперь его враги угрожали Консенции, крупнейшему торговому городу Бруттия, в то время как Ганнибал держался за Кротон, последний порт для эвакуации.