Ганнибал у ворот!

(4) Два обстоятельства еще увеличили нелюбовь к диктатору: о первом постарался коварный Пуниец – когда перебежчики показали ему усадьбу диктатора, он все вокруг выжег дотла, а усадьбу Фабия приказал не трогать, чтобы это наводило на мысль о каком-то тайном сговоре; (5) вторым таким обстоятельством стал поступок самого Фабия, на первый взгляд сомнительный, так как Фабий не подождал сенатского одобрения, но впоследствии обратившийся к вящей его славе.

(6) При обмене пленных вожди римский и карфагенский согласились, чтобы, как было заведено в Первую Пуническую войну, та сторона, которая получит больше людей, чем вернет, заплатила бы за эту разницу – по два с половиной фунта серебра за человека.

(7) Римляне получили на двести сорок семь человек больше, чем карфагеняне, а с серебром, которое следовало за них уплатить, получалась задержка – сенаторы, с которыми Фабий не посоветовался, затягивали обсуждение этого дела; (8) тогда он, послав в Рим своего сына Квинта, продал через него свое нетронутое врагом имение и погасил государственную задолженность из частных средств.

(9) Ганнибал стоял лагерем под стенами Гереония; город этот он взял и спалил, оставив лишь несколько построек под амбары. (10) Две трети войска он отправил за провиантом, а с третьей – ее он держал наготове – остался на стоянке, чтобы и охранять лагерь, и наблюдать, не нападут ли на фуражиров.

24. (1) Римское войско стояло тогда в Ларинской области, командовал им Минуций, начальник конницы, а диктатор, как уже было сказано, отбыл в Рим. (2) Лагерь, разбитый на горе, в месте высоком и безопасном, перенесли вниз на равнину; на совете стали обсуждать замыслы, сообразные запальчивости начальника: то ли напасть на вражеских солдат, разбредшихся по полям в поисках продовольствия, то ли напасть на их лагерь, оставленный под слабой охраной.

(3) Ганнибал сразу увидел, что с переменой начальства война пойдет по-другому и что противник поведет дело дерзко, а отнюдь не обдуманно. (4) Между тем Пуниец – чему трудно даже поверить, ведь враг был рядом – отослал треть солдат за продовольствием, оставив две трети в лагере[236], (5) а затем передвинул лагерь поближе к врагу, мили на две от Гереония, и разбил его на холме, который виден был неприятелю: пусть знает, что если на фуражиров нападут, он готов идти на помощь.

(6) Еще ближе, возвышаясь над римским лагерем, располагался другой холм; его ночью бесшумно заняли нумидийцы: взять его днем было невозможно – неприятель поспел бы туда же раньше, так как ему путь был короче. (7) Нумидийцы, хотя было их мало, удерживали это место, но римляне на следующий день сбросили их вниз и сами разбили лагерь на этом холме.

(8) Вал одного лагеря был близко от вала другого, и почти все пространство между ними заполнило римское войско. Из лагеря со стороны, противоположной Ганнибалу, выслали конницу и легковооруженных солдат на фуражиров, разбредшихся по широкому полю, их обратили в бегство и перебили.

(9) Ганнибал не осмелился дать сражение: так мало с ним было солдат и он вряд ли отбился бы от врага, напади тот на лагерь. (10) Теперь уже он повел войну, пользуясь уроками Фабия: оставаться на месте и не торопиться; он вернул солдат в старый лагерь под Гереонием.

(11) Некоторые писатели сообщают, что было дано настоящее сражение: пунийцев при первой схватке прогнали к самому лагерю, но они внезапно сделали вылазку, и теперь страх обуял римлян. Но тут вмешался самнит Децимий Нумерий, и сражение возобновилось.

(12) Децимий по родовитости и богатству был первым человеком не только в Бовиане[237], откуда он был родом, но и во всем Самнии: по приказу диктатора он привел восемь тысяч пехоты и пятьсот всадников. Когда он появился в тылу у Ганнибала, обеим сторонам показалось, что это Квинт Фабий ведет подкрепление из Рима.

(13) Ганнибал, опасаясь еще какой-нибудь ловушки, увел своих солдат; римляне вместе с Самнитом в тот день отбили две небольшие крепости: (14) врагов погибло шесть тысяч, а римлян пять тысяч – потери были почти одинаковы, но в Рим пришел пустой слух о большой победе и письмо с еще более пустой похвальбой начальника конницы.

25. (1) Об этих событиях очень часто толковали и в сенате, и на народных сходках. (2) Граждане радовались, и только один диктатор, не доверяя ни слухам, ни письмам, говорил, что побед он боится больше, чем поражений.(3) Тогда выступил народный трибун Марк Метилий: «Это невыносимо: диктатор мешает удачному ведению войны не только в своем присутствии, (4) но и отсутствуя.

Воюя, он старательно тянет время, чтобы подольше сохранять свою должность и только самому распоряжаться и в Риме и в войске. (5) Ведь один консул убит в бою, другой отослан далеко от Италии будто бы потому, что преследует карфагенский флот; (6) два претора[238] заняты Сицилией и Сардинией, хотя сейчас их там и не нужно; Марк Минуций[239], начальник конницы, содержится чуть ли не под стражей – только бы он в глаза не видел врагов, только бы не участвовал в войне.