Возможно, полагаясь на собственный опыт и преданность, весьма сомнительную, некоторых карфагенских союзников в Испании, Ганнибал пришел к выводу, что стоит ему вторгнуться в Италию, как союзники Рима откажутся вступать с ним в борьбу. Если он действительно так думал, то, значит, не разбирался в политической социологии правления Рима в Италии. Как уже говорилось, Рим приложил большие усилия по установлению справедливых отношений с союзниками, которые могли получить римское гражданство, а взамен выставляли боевые отряды, командование которыми возлагалось на римских офицеров. Эта продуманная политика на основе договоренностей стала причиной преданности италийских союзников, которые были намного надежнее, чем подчиненные Карфагену народы. Кроме того, преданность союзников Рима уже прошла проверку во время Первой Пунической войны. Еще раньше, в 279 году до н. э. Пирр потерпел поражение, вторгнувшись в Италию, по той причине, что римский союз был сильным, а поддержка его немногочисленных италийских союзников слабой. В 225 году до н. э. галльская армия в составе семидесяти пяти тысяч пеших воинов, пытаясь воспрепятствовать созданию двух новых римских колоний в долине По, вторглась в Италию. На протяжении трех лет, пока длилась война, все союзники сохраняли преданность Риму и выполняли свои обязательства по предоставлению войск. С тех пор операции в долине По привели к некоторым положительным результатам в отношениях с племенами венетов, кеноманов и адидже, поддерживавших римлян.
Одно дело — пытаться получить поддержку галльских племен в Цизальпинской Галлии, и совсем другое — пытаться разрушить союз Рима с италийскими и остальными союзниками на самом полуострове. Учитывая долгую историю кровопролитной борьбы между галлами и римлянами, получить поддержку галлов было возможно. Но надеяться, что удастся разрушить римско-италийский союз, было верхом самоуверенности. Привлечение галлов на свою сторону преследовало военную цель — увеличение людских ресурсов и пополнение полевых армий. Политическая цель — разрушение римско-италийского союза, чтобы подавить волю римского сената и заставить его сесть за стол переговоров. Однако в этом Ганнибал потерпел полную неудачу. За небольшим исключением, на всем протяжении войны союзники сохраняли преданность Риму.
Проблема людских ресурсов и обеспечения армии в Италии требовала срочного решения. Возможно, в феврале, еще до объявления Римом войны, Ганнибал отправил посольство для переговоров с галлами с целью получить их согласие на оказание помощи его армии. Их ответ через своих агентов Ганнибал получил в начале весны. Согласно Полибию, галлы «стремились помочь и с нетерпением ждали его прихода».[267]
Итак, рассчитывая на сотрудничество, «он давал всевозможные обещания через послов, поспешно отправленных к кельтским вождям, обитающим по эту сторону Альп и в самих Альпах».[268] Заручившись этой поддержкой, Ганнибал стал готовиться к вторжению в Италию.Но даже при поддержке галлов перед Ганнибалом встала трудная задача. Географическая и политическая форма римского союза являлась для Ганнибала серьезным препятствием на пути успешных переговоров с союзными государствами о переходе на его сторону. Римские колонии, в отличие от карфагенских, почти всегда создавались исходя из стратегических, а не торговых соображений. Многие колонии и союзники на полуострове занимали стратегически важные районы.[269]
Если эти колонии и союзники не перейдут на сторону карфагенян, у Ганнибала возникнут проблемы с путями наступления, он практически лишится способности маневрировать и материально-технического снабжения. Если Ганнибал бы двинулся в юго-восточном направлении от долины По через равнины, оставляя Апеннины справа, он вышел к латинской колонии Аримин (современный город Римини), расположенной на берегу Адриатического моря, которая защищала дорогу, идущую на юг. К югу от Аримина были так называемые Ager Gallicus и Ager Picenus, галльские и пиценские земли, на которых размещались несколько крупных латинских колоний, которые наверняка бы воспрепятствовали наступлению Ганнибала.