Ганнибалы (глава из романа)

Нет, турки не согласны ждать, но они согласны взять аманатами кого-либо из свободных людей, лучше всего отрока, жизнь которого была бы ценна для бахарнегаша. Тут бахарнегаш встал. Ему поднесли целый рог пива, и он без отрыва его выпил. Люди Тигрэ привыкли приветствовать султанов и пашей этим хмельным напитком! Что делать? Привычка! К тому же евангелие его не запрещает. Насчет аманатов речи быть не может. Бахарнегаш уплатит все на этот раз. Разве хлопок не додан? Но это мелочь. Пусть гости запомнят: хлопок - это мелочь. Бахарнегаш отпускает гостей с миром. Пусть они передадут высокому паше Массовы привет от него, низкого, который является по свойству с негусом негешти потомком царицы Савской и Соломона, а также царя Давида. Поклон высокому паше Массовы. Благословение Давида и Соломона над ним!

С тем турки и ушли. В сущности, бахарнегаш их прогнал.

*

Одна из жен подружилась с сестрой Авраама. Она сознавала свое ничтожество рядом с такой красивой, удачливой женщиной. Она пыталась иногда вырвать у рабыни пальмовую ветку, чтобы самой отгонять мух от такой прелестницы. Эта жена вполне смирилась. Муж ее сидел теперь в яме, в погребе, она понимала, что ей незачем сердиться на любимую дочку бахарнегаша. Она и Авраама ласкала, кормила его вкусными лепешками. Авраам это малое солнце Логона, всем будет тепло от него.

Женщина сказала раз Аврааму:

- Зачем ты ходишь в такой бедной рубахе? Ты должен носить теперь белую шаму.

Авраам ничего не ответил. Он посмотрел на свою посконную одежду. Белая шама его не интересовала. Женщина говорила ему:

- Тебе нужно бы иметь новый небольшой лук, из которого ты мог бы стрелять.

Авраам слушал ее.

- Лук из красного дерева, с медными стрелами, пернатыми. Они свистят, как ветер.

Лук был нужен Аврааму.

- Пойдем, - сказала тогда женщина, - тут, в палатке, всего два перехода, стоят турецкие купцы из Массовы, они привезли и лук, и стрелы, и белую шаму. Я дам им немного рупий, и они тебе отдадут лук.

И Авраам пошел с нею.

*

На востоке и западе в течение нескольких столетий изучили до тонкости торговлю людьми. Эта торговля требует очень много разных приспособлений, потому что дело идет о дышащем, кричащем и голодном товаре. Но прежде всего для того, чтобы торговать людьми, нужно быть уверенным, что человек - товар, и тогда торговля людьми немногим отличается от любой другой. Ближе всего походит она на торговлю дикими зверями - для забавы и других нужд, например, обезьянами. Перевозить можно любой товар, человеческий же и вообще живой, в случае нужды, он и сам помогает себя перевозить, например, ходит, когда нужно. Этот товар можно заставить ходить.

Турки из Массовы поступили в этом случае, как поступили бы любые торговцы на их месте: один из них мигнул другому, другой накинул повязку на глаза и сразу воткнул кляп в рот мальчику, потом трепыхавшиеся руки связали сзади не слишком тугим узлом, чтобы руки не затекали, но и не слишком свободным, чтобы они не болтались.

Когда же Авраам свалился, его так и оставили лежать. Восьмилетний абиссинский товар для султанских надобностей лежал в углу на старых бараньих шкурах. Шкуры были крепко просолены и смердели. Мальчик тянул воздух раздутыми, широкими, как раковины, ноздрями.

*

Турки согласились на предложение женщин по нескольким причинам: во-первых, для устрашения бахарнегаша, во-вторых, женщины обещали им в случае, если один из их мужей будет наследником, полное повиновение и, в-третьих, Ахмеду III, султану, действительно хотелось иметь хорошего и статного мальчика для верного служения и увеселения. Еще в древности была мода на черных слуг. Чем нравились черные люди? Неужели только тем, что их черные лица казались украшениями на фоне белого и цветного мрамора? Или тем, что выражение их лиц было чужое и их лица поэтому не мешали? Силой? Выносливостью? Чуткостью?

*

Когда его повели, он узнал ногами землю: его вели к порту. Худые босые ноги различали мелкий камень. Он вступил в тишину, особую тишину, без ветра, с мягким стоячим воздухом, который ложился на плечи, как тяжелые руки матери, - он знал, что это смоковница. Соловей громко заурчал, зарокотал над головой. Турок дернул его сзади за связанные руки, Прошли смоковницу.

Горячий песок - лодка. Его везли в Массову.

Сестра просыпается: особая тишина. Ей страшно. Бежит проверить хозяйство - мул храпит, все в порядке. Пустота её тревожит, она думает, что голодна, ест. Только тогда бежит к Аврааму. Его нет. И все кругом наполнилось ее голосом. Она кричала, как раненая. Потом, еще не сообразив, что делать, она поняла, что его украли турки, и пустилась бежать по дороге. Испуганные служанки - за нею. Одна отстала. Другая, старая, бежит. Стоянки турок как не бывало. Она бежит дальше. Потеряла штаны, бежит полуголая, груди мерно бьются. Соловей ее провожает. Она завидела впереди море, корабль. Духу не хватило - села без дыхания, отдыхает, рвет на себе волосы. Потом, когда добежала до моря, ей показалось, что она видит Авраама. И от бешенства она бросилась вплавь за кораблем. Не доплыла - потонула.

*