Ганская новелла

Ламиль заговорила снова:

— Ты ведь весь кенке продала?

— Да.

— И считаешь, день не был удачным?

— Если ты об этом, то да, он был удачным, — улыбнулась Сэрва.

— Конечно об этом, сестричка, конечно об этом. Неужели ты могла подумать, что я имею в виду этих бойскаутов?

Сэрва состроила гримаску, притворяясь, будто подружка слишком сильно потянула прядку волос.

— Бойскауты? Эти мальчишки с побережья, в зеленых рубашках и кепках? Ты о них?

— Точно!

— Они весь рынок обошли, от лавки к лавке. Тоже мне работа! Топать сюда от побережья только затем, чтобы разбить лагерь на Анкобре! Бездельники, только и знают, что бродить по деревне да по лесу. Чего им тут надо?

— Ну, тебе-то, по-моему, как раз известно, чего им надо! Они ведь от тебя и не отходили почти что… Целый день около тебя провели. А… один из мальчиков и после других остался, правда ведь? Да какой красивый! Или, может, он тоже кенке покупал?

— Не говори глупостей, Ламиль! А я, думаешь, не заметила, как ты пересмеивалась с этим длинным, а?

— Да, мы с ним хорошо посмеялись. Между прочим, он спросил, как меня зовут.

— И меня тоже. Тот, который около меня стоял…

— И где я живу.

— И меня!

— И знаешь, я объяснила ему, как сюда пройти… — призналась Ламиль.

— Как, сестричка, зачем? А я отказалась.

— Почему?

— Потому что не захотела, вот и все.

— Ну, это твое дело. А я вот объяснила. Его зовут Джек. И он обещал взять с собой того, что стоял у твоего прилавка, и придет сюда вечером.

— Что ты говоришь?! — воскликнула Сэрва, вскочив со скамейки. — О боги!

— Не будь ребенком, Сэрва.

— А как же отец?

— Что-нибудь придумаем, сестричка. Ну-ка садись, а то не успею прическу твою закончить.

Ламиль сумела уговорить подругу, что ничего страшного не случится, если парни к ним зайдут. Такое бывает раз в жизни, твердила она. Ведь все девчонки мечтают выйти замуж за парней с побережья и жить, как живут белые.

Девушки приготовили ужин к тому времени, когда Джа-то вернулся с холмов. Все вместе они поели, и Ламиль стала собираться домой.

— Мы тебя проводим немного, дочка, — сказал Джато, когда Ламиль прощалась. — Когда, говоришь, отец твой вернется от больного из Анкобры?

— Еще до заката, — ответила она.

— Это хорошо.

— Можно мне попросить вас о чем-то?

— Конечно, Ламиль, говори!

— Сегодня около дома главного жреца музыка и танцы, — начала Ламиль, заглядывая в лицо Джато. — Мне очень хочется, чтобы Сэрва пошла туда со мной, отец мой.

Джато задумался:

— Это ведь кончится очень поздно?

— Может быть.

— Может быть… Ну ладно. Тогда Сэрва пусть у тебя заночует.

— Хорошо.

— Но ведь вам завтра нужно очень рано быть здесь. Может, подождем до следующего раза? Вы же знаете, через лес ходить теперь небезопасно.

— Мы знаем, отец, — в один голос ответили девушки. В конце концов Джато удалось уговорить, и он проводил их до дома Ламили. Вернувшись, он разжег очаг и сел перед огнем, попыхивая трубкой. Чувство одиночества овладело им. Ему так хотелось увидеть новые постройки, выросшие у переправы на реке Анкобре. Вдруг он услышал шум позади себя. Он вскочил. Обернулся. Это вышла на вечернюю охоту его любимая кошка. А не сходить ли в Анкобру, скрываясь под покровом ночи? — спросил он себя. Взвесил ружье на руке. Подумал немного. И отказался от этой мысли. Решил пораньше лечь спать и ушел в свою комнату.

Лежа на циновке, он думал о том, что пора уже сделать пристройку к дому: ведь в нем всего две комнаты. Однако Джато недолго предавался раздумьям. Сон быстро сморил его.

В это время сквозь лес к селению шла группа бойскаутов. Их отряд остановился на берегу Анкобры всего на два дня. Кое-кто из ребят узнал, что вечером в селении будет музыка и танцы, и несколько человек украдкой удрали из лагеря. По дороге двое отстали от группы. Один из двоих, Джек, знал, что Ламиль будет ждать его в условленном месте. Его друг надеялся, что удалось уговорить и Сэрву и что обе девушки придут на свидание.

Подходя к условленному месту, Джек и Аковуа увидели подружек, сидевших на толстом стволе упавшего дерева. Глаза их сияли, губы улыбались. Скоро четверка разделилась на пары, и Аковуа повел Сэрву подальше в лес, туда, где чаще стояли деревья и гуще были кусты.

Ночная тьма огласилась грохотом барабанов: казалось, вместе с ними вибрирует воздух. Слышны были поющие голоса. А на небольшой полянке в лесу, вдали от музыки и танцев, раздавался тихий смех и шепот. Руки сплетались и расплетались, юные тела касались друг друга… Неопытные подружки позволяли ласкать себя. Юноши с побережья были достаточно искушены в любовных играх.

Сэрва смеялась. Ей было интересно и весело с Аковуа. Правда, в глубине души она страшилась чего-то. Она, пожалуй, не могла бы объяснить, чего именно. Это было что-то запретное, но неодолимо влекущее… Она пыталась протестовать, почувствовав, как его руки ласкают ее грудь. Но прикосновение было нежным, сказанные шепотом слова одурманивали. И все же ею владел страх. Что скажет отец? Не догадается ли обо всем по ее лицу? А Ламиль? Подарит ли она свое тело Джеку?