Ганза. Книга 1

Один из солдат довел гонца до входа в ту часть замка, которую занимал сам король. Передав его в руки гвардейца королевской роты, мушкетер отправился обратно на свой пост.

Еще несколько минут торопливой ходьбы по коридорам, украшенным гобеленами, картинами и старыми доспехами дедовских времен. Гвардеец попытался заговорить с гонцом, но тот молчал, погрузившись в свои мысли. Солдат плюнул на это и тоже замолчал. Зажженные кое-где факела освещали им путь. Изредка мимо них неторопливо проходил патруль — четверо гвардейцев, облаченных в кирасы и морионы, при мечах. Иногда навстречу попадались слуги, иногда люди в богатых одеждах — дворяне или члены королевской семьи.

Оба остановились у дверей, перед которыми стояли, тихо переговариваясь между собой, восемь гвардейцев того же полка, что и сопровождавший гонца солдат.

— С новостями для его величества, — сообщил гвардеец.

— С новостями для его величества, — заглянув в дверь, прошептал кому-то невидимому отсюда один из охранников.

Там — за дверью — раздались еще голоса. И наконец властный, требовательный голос произнес:

— Впустить его!

Двери распахнулись и гвардеец, пришедший с гонцом, подтолкнул его вперед:

— Давай, иди! — прошептал он где-то над ухом посланца.

Король сидел в резном кресле, почти у самого камина. Справа от кресла стоял мраморный столик, на котором лежало зачитанное Евангелие с многочисленными закладками. За столиком располагалось еще одно кресло — пониже королевского, не так богато отделанное. И пустое.

Гонец преклонил колено, опустив взгляд. Так прошло несколько секунд, прежде чем король негромко приказал:

— Встань!

Давид Брас — гонец при посольстве в Речи Посполитой — встал, не решаясь поднять глаз на своего монарха.

— Где письма? — поинтересовался Густав Адольф. На короле был красный камзол, форма его собственной гвардейской роты, капитаном которой числился. Левой рукой он ласкал кота, сидящего у него на коленях.

Гонец протянул королю сумку с письмами. Порывшись в ней, Густав II выгреб все бумаги, а ненужную теперь кожаную торбу кинул в пламя камина, согревавшего комнату. Кот дернул ухом, приподнял голову и оглядел комнату ярко-желтыми, огромными глазами. Взгляд его надолго задержался на Давиде, гонец поежился.

Густав тем временем успел вскрыть несколько писем и бегло просмотреть их. Почти половину он сразу же после прочтения сжигал. Несколько бумаг были отложены в сторону.

— Устное послание?

Гонец кивнул и начал медленно повторять заученные слова:

— Граф Фалькенберг сообщает, что его…

Король кивал в такт словам, изредка прищелкивая пальцами. Выслушав послание, он дернул рукой:

— Свободен.

Давид поклонился и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Один из гвардейцев пошел вместе с ним, показывая дорогу к комнатам для слуг.

Густав II посидел еще несколько минут, обдумывая только что полученные новости. Губы его шевелились, словно он беседовал с собой — привычка, о которой сам король не подозревал.

Встав из кресла, Густав потянулся и громко позвал:

— Христиан!

Портьера у дальней стены шевельнулась и из-за нее выступил толстяк в черных одеждах священника-лютеранина. Прочихавшись, он остановился возле стола и начал пристально разглядывать короля. Волосы соломенного цвета и внимательные карие глаза, не пропускающие ничего из происходящего вокруг — вот, пожалуй, и все, что в человеке выделялось с первого взгляда.

— Фалькенберг подписал договор, — возвестил король, опускаясь обратно в кресло.

— А что кардинал де Ришелье? — спросил священник, задумавшись на несколько секунд.

— Французское королевство выступило гарантом выполнения условий мира, — подтвердил Густав Адольф.

— Им нужен этот мир также, как и нам. Следующей весной Сигизмунд III вступит в войну, вернув восточные земли империи Фердинанду.

— Московия по условиям договора обязана поддержать нас, объявив войну Речи Посполитой как только моя армия вторгнется в пределы империи, — возразил король, задумчиво поглаживая бороду.

— Царь Федор не намерен выступать против Ганзы. Он боится потери налаженных торговых связей с Европой.

— Знаю, — перебил священника Густав. — Я направил в Москву послов. Они поедут вместе с теми послами на юг, о которых мы говорили того дня. С ними я направил письмо к некоторым московским дворянам, которые согласятся оказать нам определенные услуги, надавив на своего правителя, распустив нужные мне слухи, подняв смуту, в конце концов. У меня теперь достаточно денег для того, чтобы оплатить подобного рода услуги.

— Кстати, о посольстве на юг, — дернулся священник. — Когда они вернутся?

— Я не могу послать их морем, — энтузиазм короля несколько приугас. — Им придется ехать через Московию, поэтому их возвращения стоит ожидать не раньше весны следующего года.

— Я не вижу причин, по которым этот договор не может быть заключен. Но если что-то помешает… Стоит озаботиться, чтобы у нас руках оказался другой неожиданный сюрприз императору Фердинанду. Без этого нас может постигнуть судьба Кристиана Датского, — напомнил королевский духовник.

Густав вскочил: