Гарь

– Не конечное наше сходбище, брат, што ты расплюскалси? Радуйтесь, братья, венцы победные ухватим от Христа Исуса. Говорю – приоткрылась дверь заповедная в Царствие Божие.

А у сруба Лешуков закончил читать бумагу, нервно свернул её трубочкой, поджёг от факела, который держал сотник Грызлин и поднёс её, горящую, к вязанке сена. Она сразу вспыхнула бойко, за ней другие, а там взялись огнём и облитые смолой брёвна. Дым и жар пыхнул сквозь щели внутрь. Узники крепко обнялись, да так и остались стоять братним комком. Из-за треска и хлопанья языков пламени никто из стоящих снаружи не слышал их отходной молитвы, они её пели себе: «Владыко Вседержитель, Отче Господа нашего Христа, помяни души рабов Твоих Епифания, Лазаря, Фёдора и Аввакума и всякие узы разреши, и от всякия клятвы освободи, прости прегрешения их, яже от юности ведомые и неведомые, в деле и слове, или забвением или стыдом на исповеди утаенные. Владыко! Повели, да отступимся от уз плотских и греховных: прими с миром души рабов Твоих и упокой их в вечных обителях со святыми Твоими, благодатию Единородного Сына Твоего Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа. Аминь».

Затлели рубахи, закучерявились от жара седые волосы и осыпались белым пеплом. Не размыкая объятий, опустились на земляной пол бесчувственные братья, а над головами пластал накат и сыпал на них ошметья огня и угольев. В смертной истоме обгорелым ртом вдыхал Аввакум дым и пламя, и в миг краткий пред конечными толчками сердца многое промелькнуло перед ним, и последним видением был покойный Никон: он горестно раскачивал головой в седых патлах и говорил, плача: «Предание веры несть от человеков, но от Бога – крестуйся хоть двумя, хоть тремя персты, хоть кулаком, а всё благодать Ему, Единому». И вскинулся было протопоп: «Так пошто ты…», да не успевало времени на земное и тленное, он ещё успел подумать к Богу: «Господи-и! Поднимаюсь к престолу Твоему, и все дела мои идут за мною…»

Яростно сгорал сруб. От жара таял высокий урез сугроба, щетинился острыми иглами и сосульками, они плавились, с них, журча, стекала вода, уступ обрушивался, и люди, крестясь, боязливо отступали назад, прикрывая лица рукавами и шапками. И вдруг над неоглядной ширью земной расцветилась высь, и не стало видно ничего, кроме сполохов, будто пламя от сруба достигло неба и подожгло его. И ходуном заходили небеса, свесив ярко-бирюзовые занавеси: они перекатывались волнами, всплескивали изумрудными блёстками и, то взмывая ввысь, то опадая, мели зигзагами серебристых кистей по ослепшей от светопреставления тундре.

Никем не увиденная монашка пала коленями на край сугроба и, крестясь, глядела на огонь из-под надвинутого на глаза черного платка, а когда рухнул накат сруба и над грудой обгорелых брёвен взметнулось, соря искрами, высокое пламя, она рассмотрела, как в нём заметались черные твари с хищными когтями на перепончатых крыльях и услышала с неба призывный глас:

– АВВА-А-А!..

И с гласом тем пали сверху на тварей шестикрылые серафимы, сшиблись с ними и не дали пробиться в свинтившееся столбом полымя, в котором, взявшись за руки, потянулись вверх белой цепочкой четыре похожих на голубей фигурки. Серафимы оградили их крылами и под скрежет зубовный, под клацанье когтей ангелов тьмы, умчали ввысь.

И сразу потухли сполохи, и на пепельной холстине неба стало видно одинокую звезду. Стрельцы сняли оцепление, и люди быстро разбежались по избам. Монашка сошла к остывающему кострищу, постояла, глядя на торчащие из земли обгорелые пенёшки, на груду потрескивающих, стонущих головней, низко склонилась над ними, подобрала в горсть четыре остывших уголька. «Сла-адок испёкся хлеб Господу нашему Исусу», – подумала, пряча их в узелок, разогнулась, перекрестилась, поднялась вверх на твёрдый наст снега. Сверху ещё раз поклонилась, спустила с головы на плечи платок и, распялив его за концы, пошла по белой тундре, похожая на большой черный крест. Она так и удалялась за идущей перед ней звездой на восток, где утаилось до времени солнце.

Словарь

АЗЯМ – сермяга, долгий крестьянский кафтан из домотканого сукна.

АКАФИСТ – хвалебная песнь в честь Богоматери или Спасителя.

АЛТАРЬ – «святая святых», где каждую литургию приносится жертва Тела и Крови Христовой.

АМАНАТЫ – ясачные заложники (ясыри). Пленники.

АМВОН – место между клиросами – архиерейский амвон (кафедра).

АНАЛОЙ – столик с пологой доской, на которой лежит Евангелие, Апостол или икона празднуемого святого.

АНТИМИНС – плат с изображением «Положения во гроб». Кладётся на престол церкви при совершении евхаристии (причащения).

АФЕДРОН – задний проход.

БАРКА – плоскодонное судно.

БАСКИЙ – красивый, хороший.

БЕРДЫШ – широкий топор на длинном топорище, с закруглённым в виде полумесяца лезвием. Алебарда.

БЕССЕРМЕНСКАЯ ЧАЛМА – то есть мусульманская.

БЕТЬ – поперечная балка на судне.

БЛАЗИТЬ (блазнить) – искушать, соблазнять.

БЛЯДОСЛОВИТЬ – блудить словом, обманывать.

БЛЯДЬ – ложь, лживая, дьявольская, «воровская» ересь.

БРАШНО – яство, угощение, пища, еда.

ВАПЫ – краски.

ВЕКША – белка.

ВЕРВИЕ – верёвка.