Гаран вечный

Один из телохранителей Язы повернул голову. Его глаза превратились в щелочки от яркого света солнца, бьющего прямо в лицо. Это был Снаскер, молчаливый старый воин, уши его превратились в лохмотья от старых боевых шрамов, еще один шрам рассекал челюсть. Снаскер бросил на Дзианту безразличный взгляд.

— В Тикил? — его голос напоминал низкий рык.

— Да. Если это доставит тебе удовольствие, Снаскер.

— Доставит, детка. — Он зевнул. Цапнув двумя когтями своего напарника, он прыгнул во флиттер.

Дзианта остановилась, чтобы подхватить маленькое существо, которое бросилось ей на руки, щебеча приветствия. Хотя она не понимала его речь, его слова звучали в ее мозгу:

«Харат здесь. Он пойдет с Дзиантой сейчас!»

Она выразила запоздалое согласие и уселась за Снаскером. Харат сидел у нее на коленях, тяжело дыша. Клювообразный рот приоткрыт, круглые глаза широко раскрыты.

Кто такой Харат, какую разновидность он представляет и как его классифицировать, как человекоподобное или высокоразвитое, обладающее телепатическими способностями животное, Дзианта не знала. Его маленькое тело было покрыто пушком, который мог быть и перьями и легчайшим мехом. Но он был без крыльев и хранил свернутыми в карманах своего одеяния четыре коротких щупальца, которые он использовал как неловкие руки. Ноги и ступни были покрыты пушком, который был короче, чем на остальной части тела, как будто он носил чулки с тремя пальцами. Пальцы заканчивались когтями, которые хорошо сочетались с его большим изогнутым клювом. Цвет его был серо-голубой, а глаза, окруженные черным ободком, светло-голубые.

Он появился у Огана, еще находясь в яйце, которое привез один из членов Гильдии, во время инкубационного периода. Обладал он высочайшими психокинетическими способностями. Однако он еще не мог перемещать предметы так, как надеялся Оган, — возможно, потому что он был еще молод и его силы должны были увеличиться. Но он мог воздействовать на психические силы других очень сильно.

На Корваре, в Тикиле, где другие разновидности, населяющие многочисленные миры, были скорее правилом, чем исключением, он ни у кого не возбуждал любопытства. Он с неохотой одевал ту небольшую сбрую, которую сейчас держала в руках Дзианта, но терпел ее, так как без нее его не брали в город. А Харат был ужасно любопытен, и его любимым занятием были поездки в Тикил. Так как Оган решил, что они полезны Харату для тренировки, то на сей раз ничего необычного в этом не было: Харат часто сопровождал кого-либо из домашних Язы.

Солнце было очень ярким, и маленькое тело Харата вибрировало у нее на коленях из-за легкого «клик-клик», которое он делал клювом, выражая удовольствие.

— Куда? — спросил Снаскер.

— Я направляюсь к Каферу.

Они пролетели над Дипилом, но Дзианта даже не посмотрела вниз. Она была страшно возбуждена тем, что задумала, и боялась, как бы это чувство не передалось Харату. У нее сейчас было ощущение того, что она может совершить все, если только решится на это.

Она не должна терять контроль — не должна опускать вниз этот жгучий комок энергии, который рождается где-то в позвоночнике и поднимается медленно к голове. Не здесь — еще не время!

Флиттер сел на платформе, в центре площади, украшенной деревьями. Сквозь деревья она видела вспыхивающие огни, которые обозначали Руби Лэйн, улицу ювелиров — яркие огни, которые были видны даже при солнечном свете. Теперь она должна подавить свое нетерпение и посетить Кафера, прежде чем она попытается провести свой эксперимент.

В нормальном состоянии она должна быть потрясена витриной Кафера. Это было исключительное удовольствие для тех, кто любит красоту драгоценных камней, великолепно граненных и обработанных. Или маленькие куклы и разные безделушки, и старые и новые, сделанные из драгоценных камней и собранные здесь из тысяч миров, так как здесь деньги текут широкой полноводной рекой.

Несмотря на желание, которое влекло ее отсюда, Дзианта остановилась, потрясенная, перед диадемой, сделанной из маленьких трубочек, сплетенных из тончайших нитей. Каждая трубочка поддерживала цветок, листок, насекомое, и все это должно было тонко звенеть при движении, как луговые травы под легким ветерком. Сразу же за ней она увидела город, сделанный из карема, светящегося сплава с планеты Лидис, секрет которого давно утерян. Город был выполнен во всех мельчайших подробностях, даже с людьми, каждый из которых был не больше мизинца Дзианты, но имел собственное выражение лица и всю одежду с мельчайшими подробностями.

Она могла бы смотреть и смотреть, но не это привело ее сюда. Хотя жители Тикила поднимались поздно, и основная волна покупателей еще не нахлынула, здесь было много любителей, которые ходили из лавки в лавку, начиная с Кафера и далее вниз, по всей Руби Лэйн.

Харат сидел у нее на плечах, пока она шла. Упряжь была у нее в руках. Голова Харата непрерывно вертелась во все стороны, так как он хотел увидеть все сразу. Дзианта не общалась с ним с помощью обмена мыслями — она берегла силы для дальнейшего. Она принуждала себя не торопиться, останавливаясь то тут, то там.