Гарантия на счастье

Каждый имеет право на ошибку, прости меня. Я не знал, что теряю. Я не знал, что люблю тебя больше всего на свете. Я не должен писать тебе, понимаю, но прости… Это сильнее меня…

Она всегда любила Марчина. Любила с тех самых пор, как увидела впервые, и по сей день. Любила, несмотря на тот ужасный удар, который он нанес ей своим отъездом. Она любила его безнадежной любовью, тяжелой, как запах духов «Опиум», которые он подарил ей на годовщину их знакомства, любила всем сердцем, телом, умом. Хотя благодаря Анджею она действительно на время его забыла.

«Я тосковала по нему все эти годы! — Эта мысль на мгновение лишила ее сил. — Как же я тосковала…»

Она чувствовала себя такой одинокой. Анджей этим воспользовался. Они поженились. Чтобы жить долго и счастливо. Она не помнит первых месяцев после свадьбы. А потом пришло письмо. Одно, другое, третье…

Я не могу простить себе того, что так легкомысленно лишил себя смысла жизни. Ты была моей жизнью…

Она не ответила. Побоялась.

Ответила только на четвертое письмо. Весьма холодно: что уже слишком поздно, что любовь — это большая ответственность, что она замужем и не хочет причинять боль Анджею.

Но Марчин продолжал писать.

И она втайне от Анджея отвечала.

Он писал о том, как она для него важна, и о том, что он, конечно, не хочет разрушить ее брак. Рассказывал, как всходит солнце над Темзой и как бьет Биг-Бен, повторял, будто он жалеет, что ее нет рядом.

Она писала о своих планах и о прошлом.

Он отвечал, что понимает ее, что она близка ему. Снова описывал Лондон — то, как красив на рассвете безлюдный город, когда прозрачное небо отражается в лужах на тротуаре, а первые лучи солнца, освещающие улицы, напоминают ему ее глаза.

Она признавалась, что он — ее единственный друг. Только ему она может довериться. Он один ее понимает.

Он написал, что дружбы ему недостаточно.

Она ответила, что ничего другого не может ему предложить, и просила больше не писать.

И тогда пришло Последнее Письмо. Это случилось в январе, пять лет назад.

Я не вправе заставить тебя изменить твою жизнь. Но я не исключаю возможности, что ты передумаешь. Если так случится, уже ничто не сможет нам помешать… никогда… Если когда-нибудь окажется, что ты изменила свое решение… Я буду ждать.

Не отвечай. Но знай: четырнадцатого февраля в течение пяти лет я буду ждать тебя в Лондоне в пабе «Валентин».

Если полетишь на самолете, то приземлишься в Хитроу, в зале прилета найдешь вход в метро и сядешь на линию «Пиккадилли». Доедешь до станции «Южный Кенсингтон». Напротив выхода из метро с левой стороны увидишь Олд-Бромптон-роуд. Если пойдешь по этой улице, увидишь паб «Валентин».

Следующие пять лет каждое 14 февраля я буду ждать тебя там с шести вечера до половины двенадцатого. Я часто бываю в этом пабе, беру пинту пива «Ладжер» и часами смотрю на огонь в камине. Тихая музыка позволяет мне забыться, убежать от той жизни, в которой нет тебя. Когда сижу в маленьком зале (два мягких диванчика, окно на улицу, завешенное плотными белыми шторами), то чувствую себя как дома. Этот дом мог бы быть нашим общим домом. На стене висит картина, на которой изображена девушка с лошадьми. Девушка в белом платье, положив руку на морду лошади, смотрит куда-то вдаль, и в ее глазах такая же грусть, как и у тебя.