Гардар 2

Короткий взгляд по сторонам и я увидел, что парни рубились, сойдясь с зелонцами лицом к лицу: два отряда, большой и малый, накрытые защитой Сигн. Там всё решает честная сталь и Исток, что заливает площадь потоками маны, вливая её в амулеты парней. А значит, Гвардейца, свою надежду в схватке с таким могучим противником, я просто не имею права трогать – он единственный шанс моих товарищей. А Скорп уже уничтожен, дорого обменяв своё существование.

Теперь я глядел только на эфирника. На площади было светло как днём, позволяя рассмотреть его в деталях. Одет вражеский маг был слишком легко для сезона зимы, словно сойдя со страниц книг о погибшем Артилисе: длинная мантия изукрашена золотом и оторочкой, широкий пояс, нет ни плаща, ни оружия, лишь в руке короткий жезл. Тратит силы на защиту от холода? Голова непокрыта, на вид лет пятьдесят, седые волосы, а костистое, словно у некроголема, лицо искажено ненавистью.

Короткие секунды передышки окончились, и я снова услышал тягучие, медленные слова, наполненные силой эфира:

– Пади… ниц!..

Меня, даже под защитой выпускного амулета пригнуло чужой волей, виски смяло болью, словно шлем превратился в обруч. Вот только когда-то давно я уже стоял напротив Инквизитора, пришедшего из тёмных миров. Он, прошедший ритуалы своего демиурга, сам стал ходячим воплощением эфира, способным одним взглядом обращать в бегство малодушного. Я – не таков. Там, далеко за моей спиной под стенами Пеленора лежит мёртвая Маро. Этот старик станет отличной платой за неё.

Я бегу вперёд, но в Сахе кажется, что едва двигаюсь. Шаг вперёд. Твоё ментальное давление – ничто! Губы сами шепчут:

– Раиду Опилу!

Наши ауры соприкоснулись, смешались искажаясь. Хлыст растаял, а эспадон упал на тушу мёртвой химеры.

Разница сил оказалась слишком велика. Плевать.

Два шага вперёд, и я подхватил меч в руки. Спасибо учитель Версус. Ваши уроки дадут шанс ученику отомстить.

Мою ауру сжало в минимальный объём давлением чужой силы. Дальше локтя от тела невозможно было вывесить заклинания – там уже начиналась аура эфирника. Ничего, мне хватит. Враг отбросил в сторону свой жезл, словно это бесполезная игрушка, вскинул руки:

– Подчинись! Подчинись! ПОДЧИНИСЬ!

Каждый новый его возглас словно вибрировал в груди, отдавался болью уже не только в голове, но и во всём теле, но я упрямо делал шаг за шагом. Справа встал огромный столб огня, опалив щеку даже через металл шлема, но я не рискнул скосить глаза. Это основа сопротивления ментальным приказам: никаких сомнений, малейшая их тень – и я замру или вовсе брошусь бежать. У меня нет надежды на амулет, он явно не поднял мою защиту на уровень противника. Я могу надеяться только на себя. Я не подчинюсь. Маро, этого не случится!

Зелонец бросил попытки навязать мне свою волю и вспомнил, что у него есть и боевые заклинания. Но поздно, поздно! Плохо десятки лет командовать безответными некроголемами или химерами, приказывать послушным жителям, с детства подчинённым эфиром, а затем столкнуться с боевым магом и вспомнить, что у твоей стихии не так много заклинаний для сражения в прямом и скоротечном бою.

В меня полетели заклинания. Слабо. В сжатой до предела ауре есть и преимущества: заклинание личной защиты ступени мастера, что даёт защиту против магии тоже уплотнено до предела. Зелонец пробил его, но остальных слоёв защиты с амулетов оказалось достаточно, чтобы полностью поглотить атаку. Секунда раздумья в Сах и я перестраиваю защиты. Сначала две с амулетов, затем заклинание и последним одноразовый амулет. В меня ударяет стена перламутрового сияния. Первые амулеты разряжены, но даже защитное плетение не пробито. Никчёмное заклинание. А через секунду амулеты снова были полны, словно Гвардеец понимал, что сейчас у меня смертельная схватка: его Исток выливал просто море маны.

Зелонец вскинул руки, видно, намереваясь создать что-то мощное, но это нужно было делать раньше: я уже добежал до него. Главное в работе с длинным мечом – не останавливаться, не терять скорости клинка. На тренировках старика Версуса я уже мог без остановки нанести им сорок ударов, выполняя упражнения, прежде чем у меня начинали отниматься руки. Сейчас мне и половины этого времени много. Схватка магов не может длиться столько, если они стоят лицом к лицу.

Правая рука ложится вплотную к эфесу, а левая на самый край, обхватывая яблоко рукояти. Меч поднимается, взмывает над головой и рушится вниз, чиркая на пробу воздух перед грудью врага.

Ничего. Его защита не купольная, как у тёмных, а, похоже, основана на том же принципе, что и моя – плёнка вокруг тела.

А меч ушёл вниз и за спину, не теряя разгона. Прямой удар, доворачивая левой рукой за рукоять и ускоряя его. Меч чиркнул по плечу, не сумев вспороть даже мантии, но заставив его отшатнуться.

Копьё. Бессильно рассыпалось, кажется, ещё в воздухе.

Снова противостояние защиты и атаки, как и с тёмным. Вот только с тех пор я стал сильнее. Рубящий сверху, рубящий снизу! Копьё!

Мало.

Разворот, чтобы набрать ещё скорости для клинка. Удар. Копьё.