Гардарика любовь моя

— Я виновата — я забыла то, что нам говорили на занятиях по боевой психологии — солдат, привыкший действовать в группе, под прикрытием бронетехники, всегда впадает в минутный ступор, если оказывается один. Просто боевые рефлексы не натренированны, мозг не успевает вспомнить, как нужно действовать в таких случаях. Вот ты и замялся тогда. А только что показал настоящую смелость…

— Объясни, каким образом?

— Несмотря на вбитые в тебя понятия о гражданском долге ты был честен с людьми, которых даже не знаешь. Ты мог соврать, сдать их ФМС, как предписано инструкцией, но не стал делать этого, просто потому, что честь для тебя выше, чем слова на бумаге. И ты не побоялся их нарушить — для этого порой требуется большая смелость, чем для перестрелки. Хочешь, я расскажу тебе один случай?

Глава 11

— Наша десантная бригада была выброшена в район столицы Новомосковии. Задача была поставлена очень простая — подавление единичных точек сопротивления сторонников интеграции…

— Подожди! — Алексей подскочил на стуле. — Ты рассказываешь о той войне, за которой последовал кризис? Но она же закончилась шестьдесят лет назад подписанием соглашения о создании Гардарики!

— Именно о ней… — Тайра тихо вздохнула. — У каждого из нас — свои секреты, верно? Ты мой первый муж, я клянусь. Но я уже дважды проходила через процедуру омоложения… да дело не в этом… Ах ты, черт, не дадут нам поговорить, похоже! — Поселенцы приблизились к столу. Толпа некоторое время стояла неподвижно, потом из нее протолкался староста.

— Мы решили — взрослым в новом мире делать нечего. Если есть возможность — пусть наши дети станут гражданами… Каким бы ни было государство, в нем жить легче, чем в общине. Как вы думаете, граждане Гардарики? — Алексей медленно выпустил воздух, осматривая собеседника. Он не стал торопиться с ответом, прикидывая все варианты. Сначала достал сигарету, втянул дым, потом все же покачал головой.

— ФМС работает по своим методам. Если мы возьмем детей, их нужно будет представить чиновникам на регистрации. А там обязательно спросят, откуда они взялись. Значит, нам придется рассказать о поселении — то есть, отправить к вам инспекцию. А это означает, что всех вас обследуют на предмет заболеваний, внесут в реестр, закрепят на ухе микрочип с информацией и отправят на ферму, работать на благо страны. Уехать оттуда вы сможете только по разрешению ФМС, которое дается только в крайних случаях… Согласны вы на это? — Толпа молчала, лишь словно легкий ветерок прошел по рядам людей.

— Полвека мы жили по своим законам, — Вступил староста, — Мы прогоняли из поселения преступников, вынуждая их жить в одиночестве. Мы заключали браки между соседями, закладывая этим не только будущее поколение людей, но и вырождение нашей Новокраинки. Уже сейчас наши подростки приходятся друг другу двоюродными и троюродными братьями и сестрами. Еще два-три поколения, полвека — и начнем вырождаться. К тому времени развалится вся наша техника, износятся запасы одежды. Будут наши потомки жить в пещерах и охотиться друг на друга, будет процветать среди них инцест… Хотите вы такого будущего? Если войдем в общество Гардарики, потеряем мы остатки самостоятельности, начнем жить по незнакомым законам. Пришельцы объяснили нам — лишь дети наши будут жить, как люди среди людей. Я согласен на это, призываю и вас согласиться. А чтобы не становиться обузой государству, предлагаю отправиться в Восточно-Сибирск лишь молодым. Говорите на допросах так — не доживали до старости в поселениях, потому и нет среди нас стариков.

Отец мой собрал ваших родителей в этом месте, они ждали помощи очень долго. Пусть же внуки наши ее получат. Слушайте этих людей — они были честны с вами. — Староста отступил в сторону и Алексей увидел в его руке старый, потертый пистолет. Иван Артемьевич поднес его к виску. Выстрел раздался прежде, чем репортер понял, что произошло. Эхом на него ответили еще два хлопка, после паузы — люди забирали оружие из безжизненных рук, раздалось враз три выстрела.

Алексей ошалело перевел взгляд на спутницу. Тайра отбросила стул и стояла теперь бледная и неподвижная. В уголках глаз девушки собирались кристальной чистоты капли, которые легко стекали по лицу. Губы ее что-то шептали — «…Снова это передо мной…» — почудилось, Соснову. А поселенцы спокойно, если не сказать, буднично брали оружие, чтобы покончить с собой. Они не хотели, чтобы это сделали инспектора ФМС или солдаты, а может, стремящийся выделиться ЮнГраГар — дальнейшая их судьба была определена, и люди решили ее по-своему. Выстрелы гремели, как показалось путникам, целую вечность. На деле прошло около трех минут, прежде чем опустели магазины трех пистолетов, а население поселка уменьшилось на двадцать семь человек. Остались лишь те, кому не исполнилось тридцати лет.