Он поднял скованные руки перед собою, подставляя их для чего-то и, качая головой, пробормотал, созерцая их:
— Министр и король… Гарде и шах… — на скованные руки оборотня взбежал белый, как снег, ясно видимый даже во мраке паук, и Чеслав, улыбаясь широко и радостно, насмешливо пропел, поднимая взгляд вверх, — Но кто кому поставил мат?