Гардемарин (СИ)

Плот с тремя матросами и квартирмейстером подходил к границе рифа. Плот шёл тяжело, на нём были загружены обвязанные канатами валуны, и он проседал в воду так, что у стоящих по его краям людей ступни босых ног были в воде.

— Примите конец! — прокричал Дайон.

Вот проказник, этот Дайон! Конец у него прими… Настроение моё стремительно улучшалось, несмотря на те ужасы, которые я перед собой видел. Один из канониров размахнулся и с большой силой швырнул в мою сторону бухту тонкого каната. Едва не попав в меня, бухта упала на палубу корабля. Я тут же подхватил трос и закрепил его за пушечный порт, а затем обвязав его вокруг мачты, принялся подтягивать плот к борту шлюпа, используя мачту как блок. С горем пополам, перевалив через полосу прибоя и бурунов, и едва не утопив весь груз и людей, плот пристал к борту.

— Дева Мария! — перекрестился Дайон, когда поднялся на палубу шлюпа и увидел страшное зрелище — как же так, господин Виктор⁈

— А чего ты у меня спрашиваешь? — удивился я, и ткнул пальцем в тела — ты вон пойди у них спроси, они точно знают ответ!

— Похоронить бы их надо, отвести на берег и закопать, пока ещё они не протухли окончательно — один из канониров переминался с ноги на ногу, не решаясь пройти дальше борта.

— Похороним обязательно, но позже! — категорически отверг я предложение подчинённого — сейчас пробуем снять шлюп с мели, и отбуксировать его в лагуну. Возле северного края рифа есть проход, и сделать это надо срочно и сегодня! Если испортиться погода, шлюп разобьёт, и мы останемся тут на долго! С каждым часом его всё сильнее засыпает песком и илом, и значить нужно действовать немедленно! Крепите камни, и заводите их на плоту на глубину. За работу!

Весь день мы как проклятые возили камни с берега, и сбрасывали их в той точке, к которой хотели отбуксировать шлюп. Каждый валун обвязывался тросом, и крепился к обломку реи, которая у нас выступала вместо буя. Параллельно из трюма поднимался балласт и сбрасывался на риф. Мы периодически, после добавления новых камней, проверяли наш якорь на прочность. Две попытки подтянуть корабль к импровизированному якорю провалились. И только после того, как на дно ушли около тридцати валунов, а из трюма выбрали практически весь балласт и откачали довольно много воды, шлюп сдвинулся с места. Кренясь на правый борт, где почти возле ватерлинии была большая пробоина, корабль легко передвинулся на несколько метров и встал возле импровизированного буя. Самое сложное было сделано, теперь оставались сущие пустяки, по одному поднять валуны на плот и повторить процедуру, а потом ещё и ещё, до тех пор, пока корпус не окажется в безопасном месте.

Только на второй день, обессиленные и измотанные, мы наконец-то смело могли сказать, что шлюп спасён. Сейчас корабль стоял, упёршись носом в пляж, возле северной оконечности лагуны. Этой ночью, в самый пик прилива, мы с помощью самодельных блоков и такой-то матери, смогли подтянуть его на максимально возможное для нас расстояние на берег. Невыносимый запах гниющей плоти, который стал для нас уже привычным, разносился над когда-то райским уголком. Французские моряки пока так и оставались на шлюпе. На канониров было уже жалко смотреть, тяжёлая работа и два бессонных дня вытянули из них все жилы, и похороны я отложил на утро. Временно перенеся лагерь на южную часть лагуны, мы повалились спать.

Следующий день начался с рытья братской могилы. Терпеть и нам, и нашим не погребённым товарищам уже было нельзя. Прямо на песчаном берегу, подальше от берега, силами канониров была вырыта яма, куда мы и снесли останки французов. Простой католический крест, встал над большим бугром земли, извещая всех и каждого о том, что тут покоятся сорок семь погибших моряков. Ив снова читал молитвы, только в этот раз он уже не выглядел подавленным, хотя и был мрачен.

Всё время пока шли работы и похороны, я ловил на себе взгляды моряков. Во взглядах этих читалось удивление и надежда. Я бы честно говоря сам удивился, если бы четырнадцати летний пацан, со знанием дела при мне руководил снятием с мели большого, двадцатиметрового судна, чётко отдавая распоряжения, зная все тонкости и нюансы этой работы, и абсолютно не сомневаясь в результате. Если бы они только знали, сколько я в своё время всяких разных корыт с камней и мелей снял… И с этой деревяшкой справился подручными средствами! Теперь же предстояла самая ответственная часть — ремонт корпуса, рангоута и такелажа! Но начать я решил с чистки и демонтажа. Нужно было выяснить, в каком состоянии обгоревшие части рангоута и настила, и можно ли их использовать.