Гардемарин в юбке

Вероника еле поднялась с кресла и подошла к Роману. Садовник быстро привел его в чувства и, поддерживая под руку, помог спуститься во двор. Когда Вероника с Романом уже сидели в уютной кухоньке дяди Федора, так звали садовника, и пили из огромных кружек живительный настой, он говорил:

– Я сначала вас за жуликов принял, а потом признал. Вы днем здесь были, когда Юленьку забирали. Кое-чего из разговора слышал, вы уж простите старика. Видал, как вы из окна прыгали. Что ж не окликнули меня, когда лесенку-то уносил?

– Побоялась, – улыбнулась Вероника. – Федор, как вас по батюшке? – спросила Ника.

– Иваном отца моего звали, но вы зовите меня дядька Федор, не люблю я, когда по отчеству, не привычный. Я ведь в деревне вырос, потом женился на городской, а потом мы с ней опять в деревню уехали, вернее, за город. Дачку там купили. Вот я там к садоводству и пристрастился. Говорят, талант у меня открылся, даже диплом выдали. Жена моя когда померла, невмоготу одному стало, продал я свой домишко и вот к Вадиму Алексеевичу нанялся. Детей у меня нет, поэтому так и живу здесь в домике для прислуги. Хороший мужик Вадим Алексеевич, очень жалко мне его. Да и Юля девушка хорошая, я сразу с ней познакомился. Веселая, простая, а уж болтушка, прямо сорока. Я так думаю, не могла она мужа застрелить, уж очень хорошо они промеж себя ладили. Они за это время сюда много раз приезжали, еще когда неженатые были. А я старик приметливый, все вижу, хоть и не гляжу… Я вот кумекаю, кто же это камин затопил да задвижку закрыл? Ведь в доме-то никого, все еще днем уехали, камин холодный был.

– Я и сама знаю, что он холодный был. Мы сегодня с Романом там почти рядом с ним сидели. А потом нам показалось, что по дому кто-то ходит, но, когда вошли в ту комнату, где все произошло, там никого не было. Темно еще было, решили рассвета подождать, сидели, разговаривали и не заметили, как уснули.

– Дядя Федя, вы вот сейчас какую-то травку заварили, сказали, противоядие. А откуда у вас такие познания в ботанике?

– Говорил же уже, талант у меня открылся много лет назад. Чтобы учиться пойти, уже староват был, но книги по этому делу читал запоем. Переписывался с такими же любителями, даже с теми, кто за границей. Мне много литературы оттуда присылали. А сейчас и у нас здесь этой литературы сколько хочешь. Я хоть и деревенский человек, но грамотный. Как про меня в комиссии, когда конкурс был, сказали – «самородок». Предлагали даже в Голландию на конкурс поехать, но я отказался. Жена моя тогда сильно болела, не мог я ее одну оставить. А потом все, про меня уже забыли и никуда не приглашали, а сам я не стал о себе напоминать… Что хочу вам сказать. Не желаю пугать вас, девонька, но, видать, кому-то захотелось от вас избавиться. Неспроста все это. Не мог же камин сам затопиться?

– Вот и я про то же, – вздохнула Вероника. – Только кто мог знать, что мы сюда ночью приедем? Прямо мистика какая-то. Не дом, а сплошная загадка. Дядя Федя, а вы случайно не знаете плана этого дома?

– Я в дом редко захожу, только по крайней надобности. Знаю, где что находится, но чтоб в подробностях, нет, не знаю. Здесь много подсобных помещений, его же Вадим Алексеевич по собственному проекту строил. И вот что еще хочу сказать. Вы бы уезжали отсюда, сегодня Александр Алексеевич обещался рано утром быть.

– Дядя Федя, а вы не могли бы мне позвонить, когда никого в доме не будет?

– Позвонить нетрудно, только здесь почти всегда кто-нибудь есть, особенно сейчас, ближе к лету. Сам-то Вадим Алексеевич не так часто здесь бывал, а вот родственники, друзья… Брат его почти всегда летом в доме живет со своей семьей. Роза Ефимовна тоже здесь со своими подружками вечера устраивает. Они вчера-то, наверное, из-за случая этого уехали, а так бы…

– Но все равно возьмите телефон.

Вероника и Роман поблагодарили старика за их чудесное спасение и отправились к своим машинам. Те стояли на месте, целые и невредимые.

– Рома, что ты обо всем этом думаешь? – спросила Ника.

– Если честно, я даже не знаю что и думать. Бред какой-то. Кому понадобилось нас травить?

– Рома, ты хоть понял, что нас хотели убить? И ты наконец поверил мне, что в спальню есть еще один ход?

– Говорю же, не знаю, что думать.

– Что значит, не знаю? – закричала Вероника, подпрыгнув на месте от возмущения.

– Пока я не видел этого хода, поэтому не знаю, – резко бросил Ребров.

– Ты не Роман, – выдохнула Ника, – ты… ты… уф… ты Фома неверующий, вот ты кто! У тебя вместо мозгов процессуальный кодекс.

– Успокойся, что так разошлась? Я же не сказал, что не верю, я сказал, что не знаю.

– Это одно и то же, тебе обязательно нужно все пощупать своими руками. Но ведь и дураку понятно, что некто, кто ходил над нашими головами, когда мы в столовой были, а потом затопил камин, в дом вошел не через парадный ход, иначе мы бы его увидели, – возмущенно пыхтела Ника.