Гардемаринки-гарде!

— Ты чего? Почему не спишь? Что–то случилось?

— Месячные.

— А, понятно. Наверное, секс приснился с какой–нибудь девочкой?

— Не болтай глупостей, спи.

— Вот бы и мне, хоть бы раз с тобой и хотя бы во сне.

— Зойка! Ты у меня получишь. Спи, коза.

— Ага! Скажи еще, тослож….

Опять на лекциях вместе. Только она теперь села от меня справа. Интересно, что это за маневры такие, что ей надо? Ага! Все ясно!

Ее рука легла мне на ногу в самом конце лекции и до самого перерыва я все с ней боролась, отталкивала. Но позицию она выбрала удобную, а мне как раз ту сторону трудно защищать, ведь я и лекцию слушаю, записываю и с ней сражаюсь. Мне приходится левой рукой тянуться к правой стороне и ее руку каждый раз сталкивать. Ну, вот же, Коза, чего она добивается?

В перерыве я ее грубо прижала, притиснула.

— Что ты лезешь? Что надо? Тебе мало двух нарядов, дам еще пару.

— Нет, не дашь, полномочий таких нет. Ты по уставу можешь только как командир взвода один раз и только два наряда! Поняла? Уставы надо знать, тоже мне и еще военной называешься?

Я спорить, а она опять на своем. А ведь верно все. Права ведь. Но мне так не хочется ей проигрывать и уже, на следующей паре, прямо на занятиях я от нее отсаживаюсь. Ну, что теперь? Как я тебя переиграла?

И вот что странно? Пересесть я, пересела, но вдруг мне стало не доставать чего–то. Что такое? Отчего же, рассуждаю, я к ней что, привыкла. Привыкла ощущать ее присутствие рядом, тепло ее ног, тела. Да пошла она на фиг! Эта Коза! Что ей от меня надо, в конце–то концов? Ну как мне от нее избавиться? И ведь какая же я дура, что пообещала дяде Богдану, что с ней всю неделю буду вместе жить в их квартире. Ну, разве не дура? Злюсь на себя. Опять, на нее краткой глянула. Тьфу ты! Ну что же это такое? Как только я на нее, то тут же она на меня. Словно только и делает, что за мной подглядывает.

Потом перерыв на обед. И все время я ловлю, ощущаю ее приставучий, будто прилипший на мне ее взгляд. Ничего более, только спокойный и чуть насмешливый взгляд ее наглых зеленоватых глаз. Ну, Коза, так коза! Ты у меня дождешься! После перерыва, снова пары и она снова рядом. Причем, как ни в чем не бывало. Дождалась, пока я усядусь, и плюхнулась рядом, счастливо, улыбаясь!

— Только полезь мне? Поняла? — И я ей кулак под столом показываю. Не подействовало.

Только стала записывать первую фразу, как тут же ощутила снова у себя на ноге ее теплую, нет, наверное, горячую руку. Она ее примостила и даже чуточку сдвинула внутрь, между моих ног.

— Ну, это наглость! — Шепчу ей. Минуту с ней сражаюсь, толку, ноль.

Да, ладно! Пусть успокоиться. Ну, что с нее не нормальной поделать? Раз она такая не нормальная, пусть уже тешится на моей ноге. И как только я так подумала, так сразу же успокоилась. И чего, спрашивается, я с ней сражалась? Мне стыдно в этом признаться, подумала, но мне кажется даже, нравится, что ее рука там. А если она ее между моих ног?

От этой мысли вздрогнула даже и тут же на нее глянула. А она как будто ничего другого не делает, будто не ее рука у меня на колене? Сидит себе беспечно и пишет в тетради. Даже не шелохнулась, гадина! Я ведь на нее смотрю, между прочим!

— Что? — Тихо шепнула. — Что–то не так? Не нравится?

— Руку убери! — Так же ей тихо.

— Что? Что ты сказала?

— Руку, сказала, убери.

— Не слышу. Ты как следует, попроси.

— Ну, знаешь…. И тут же почувствовала, как ее ладонь туда! Вы представляете?

— Ты, что? Спятила? — Пытаюсь вытащить ее ладонь, а она на меня навалилась, как будто что–то усмотрела в моей тетради, а сама еще дальше своей рукой.

— Ой!

— Так, в чем дело? — Спрашивает преподаватель. — Что не понятно?

И мне приходится вставать из–за стола и мгновенно соображать, какой вопросик задать. Пока спрашиваю, он поясняет, я чувствую, как она меня за брючину тянет. Тогда я, конспект в руку, шаг в сторону и села. Вот так–то! Вот как я от нее. Спустя минуту, глянула. Ага! Как я тебя? Она все так же невозмутимо и даже головы не повернула. Склонилась и пишет. Пиши, пиши! Я тебе обязательно какую–то пакость придумаю? Ну, Коза!

Приобщение

Хоть и придумали так мужчины, а я не согласна, и до сих пор так считаю, что все–таки есть женщины не красивые. Вот одна из них, это тетя Тома, жена Богдана Ивановича. Мы его в нашей семье все очень любили и уважали. Он ведь всегда был такой веселый и добрый. И не только в нашей семье, но как потом выяснилось, многие женские сердца просто раскололись, когда он, капитан второго ранга, красивый и ладный мужчина, между прочим, ни разу не женатый, такую, как тетя Тоня себе в жены выбрал. И не выбрал, а она такая хитрющая взяла и на себе его женила. Потому у нас ее и не любили. И вот сейчас мы стоим пред ней с Козой и выслушиваем ее указания.

— Цветы не заливать, вот и особенно этот цветок, он вообще воды не любит. А вот этот, он мой самый любимый, так ты смотришь Маринчик?

Ой, как же я не люблю это ее Маринчик!

— Так вот, этот, мой любимый ты его аккуратненько и тоненькой струечкой. Нет, лучше под корешочек. Ты поняла?