Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

- И оба в Кронштадт, в который вам не надо? Почему меня с собой не позвали? Может, мне тоже не надо в Кронштадт!

- Ах, Никита! Все так быстро и глупо получилось… Я наговорил Алешке всякого вздору, он поверил и… Я его подвел страшно, чудовищно!

Саша подпер рукой щеку и с горестным видом уставился на горящую свечу. Вот такая же свеча стояла на ее столике. Сколько раз она поменяла их за ночь? Два, три, пять? Когда Анастасия дунула на последний огарок и встала, чтобы закрыть окно, Саша с удивлением обнаружил, что уже светло, и услыхал, как где-то рядом запел петух.

Потом он бежал по предрассветным улицам, потом будил нищих на паперти собора Грузинской богоматери: «Не видели здесь молодого человека? Миловидного, с родинкой на щеке, в синем камзоле?» Он обежал всю площадь, обошел торговые ряды, обшарил крестьянские обозы, что привезли на продажу в столицу дрова и овощи. Дома тонули в тумане, улицы были пусты, и только бродяги из подворотен подозрительно ощупывали глазами суетливого барчука. «О, женщины, крапивное племя! - шептал Александр, чуть не плача. - Вот так и гибнет из-за вас мужская дружба!»

Алексея он так и не нашел, а воскресенье и понедельник потратил на светскую болтовню, выспрашивая подробности субботнего представления. Все ахали и охали, актеры-де чуть не устроили пожар. Об Алексее он не услышал ни слова.

- А какого ты вздора Алешке наговорил?

Саша понял, что Никита уже третий раз повторяет свой вопрос.

- Я думал, что Котов его хочет арестовать по бестужевскому делу. Предчувствие у меня было такое. Понимаешь?

- Все верно, только «дело» это называют лопухинским. Так в Москве называют заговор против государыни. И к сожалению, предчувствие тебя не обмануло. Котов уже донос на Алешку написал.

- Правда? Так, значит, его действительно могли арестовать? воскликнул Саша с неожиданным восторгом.- Оленев, ты снял груз с моей души.

- Один снял, другим нагрузил, - проворчал Никита.

В столовой Гаврила сервировал стол на две персоны. Молодой барин завел неукоснительный порядок - сколько человек в доме, столько и трапезничают. Гаврила знал счет хозяйским деньгам, а тут, прости господи, такая голытьба да дрань иногда приходит, и тоже ставь прибор, бокалы. А этот Белов франт франтом, а любит подхарчиться за чужой счет.

- Гаврила, принеси что-нибудь горькое, горло болит, - крикнул Никита и добавил, обращаясь к Саше:- Котов, между прочим, исчез, и писарь Фома Игнатьевич обещал завтра принести бумагу, то есть донос, в библиотеку.

У тебя деньги есть?

Александр присвистнул.

- Вот и у меня эдак же! «В кошельке загнездилась паутина»,как сказал поэт.

Волоча ноги и всем видом показывая недовольство, явился Гаврила с полосканием в пузатом кувшинчике в одной руке и тазом в другой.

- Спасибо, поставь. Да принеси денежную книгу. - Никита старался говорить не то чтобы строго, а так, чтобы у камердинера даже мысль не появилась, что отказ возможен.

Гаврила, однако, решил, что только отказ и возможен. Он нахмурился, вытянул руки по швам и замер, укоризненно светя глазами в лицо барину. Не иначе как глаза Гаврилы обладали гипнотическим свойством, потому что Никита не выдержал взгляда, отвернулся.

- Сколько я тебе должен? - стараясь выглядеть непринужденным, спросил он.

- Нам вся школа должна, - проворчал Гаврила.

- Не школа, а я. Понимаешь? Я тебе должен. Скоро из Петербурга посылку пришлют, отдам тебе все до копейки.

- Нет у меня денег. Все на покупку компонентов извел.

- Гаврила, побойся бога. Ты вчера лампадное масло носил в иконный ряд?

- Ну носил…

- Отдадут мне долги. Перед каникулами всегда отдают. А Маликову я подарил. Не помирать же ему с голоду. - Голос Никиты набирал громкость. - Я имею право подарить, я князь!

Камердинер молчал и не двигался с места.

- Гаврила, добром прошу… Ты мне надоел! Зря ты, ей-богу… Хотя я знаю, где мне взять деньги. Я тебя продам, а батюшке напишу, что ты колдун.

- Кхе…- Звук этот заменял Гавриле смех.

- Ладно, черт с тобой. Сегодня же переведу тебе все рецепты из новой книги.И не выкину больше ни одной банки, как бы мерзко она ни воняла. И еще… - Никита говорил торжественно-дурашливым тоном, но Гаврила стал внимательно прислушиваться, видимо, имея все основания верить обещаниям барина.

- Я изготовлю тебе арак из незначительного количества подорожника, из тополиного пуха, - продолжал Никита, впадая в патетический тон, - а Белов будет толочь тебе сухих пауков. Будешь, Саш?

- Буду. - В продолжение всей сцены Саша пристально смотрел в темное окно, с трудом сдерживая смех.

- Зачем деньги нужны? - сдался Гаврила. Никита сразу стал серьезным.

- Писаря подкупить. Надо десять рублей, чтобы котовский донос выкупить, а то Алешку арестуют.

- Десять рублей!- заломил руки Гаврила. - Да за такие деньги, извольте слушать, всю Москву можно посадить доносы писать.

- Не умничай! Нам надо не написать, а выкупить донос. Это дороже стоит.

- Три рубля дам.

- Пять, - твердо сказал Никита.