Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

- Мой юный друг, вы уже не тот мальчик, с которым я беседовал когда-то. Помните виньетку из незабудок в вашей личной тетрадке? - Лесток словно подслушал его мысли. - Тогда вы могли позволить себе наивность. Тогда… не сейчас. Супруга ваша занимает чрезвычайно высокое положение, и жизнь двора для вас сейчас не тайна. Не мне говорить вам, что случайный мужчина, появившийся в покоях великой княгини, подлежит немедленному аресту. Такова воля их величества Елизаветы Петровны.

- Да, конечно… Можно предположить несчастный случай, например, чей-то донос сделал их тайную встречу явной.

- У Бестужева достаточно шпионов. Вам известна история с Андреем Чернышевым? Он угодил под арест только за то, что слишком часто беседовал с великой княгиней в аллеях парка, а может, и не только беседовал, и не только в аллеях. Зачем мы будем гадать? Я не видел великой княгини почти две недели. Бедная девочка… - Тон Лестока был искренен и сострадателен, но у Саши опять возникло ощущение, что мысли Лестока заняты чем-то другим. - И какой помощи вы хотите от меня?

- Восстановить справедливость. Я уверен - Никита Оленев ни в чем не виновен.

- И как, по-вашему, я должен восстанавливать справедливость?

- Ну, я не знаю. Если Оленева нельзя освободить росчерком пера - тогда побег. Но для этого надо знать, где его содержат.

Лесток неопределенно пожевал губами, крамольная Сашина идея его не смутила.

- Где служил ваш друг?

- В Иностранной коллегии.

- Ну, ну… - Лицо Лестока приняло странное выражение, словно он блефовал, но решил продолжать игру до конца, потом рассмеялся, звонко щелкнул пальцами. - Я помогу вам. Может быть, это безумие, но просьба великой княгини для меня закон. Только побег чрезвычайно сложное предприятие. Это не под силу осуществить одному человеку. Помнится, вас было трое. Один в тюрьме, вы передо мной, - он принялся загибать пальцы, - а третий?

- Вы имеете в виду Корсака? Мичман Корсак командирован в Регервик на строительство порта.

- Но ведь ему положен отпуск? - Лесток неожиданно подмигнул.

Такой удачи, право слово, Саша не ожидал.

- Отпуск - это прекрасно. Алешка давно рвется домой!

- Вот и славно. Вы освободите друга, а мы тем временем устроим так, что Корсак поплывет куда-нибудь в Гамбург или в Венецию. На том же корабле уплывет из России Никита Оленев. Как вам эта идея?

- Замечательная идея! Но захочет ли Оленев плыть за границу? Он ведь ни в чем не виноват, а фактически будет лишен родины.

- На нашей родине, - Лесток подчеркнул слово «нашей», мол, забудьте, что я был когда-то французом, - не бывает невиновных. Арестован - значит виновен. А когда предстоит выбор между Сибирью и Европой, то, как подсказывает мне опыт, люди всегда выбирают последнее. И еще… - Он поднял палец, видя, что Саша пытается вставить слово.

Однако он не сказал, что именно «еще», а встал с кресла и пошел вдоль стен, внимательно, словно заново, рассматривая китайские безделушки. Зеленый дракон на его круглой спине распластался по-лягушачьи и зорко следил за Сашей красным глазом. А давно ли Оленев служит в Иностранной коллегии? В каком подотделе? Не у Веселовского ли? Оленев, помнится, внебрачный сын князя Оленева? Ах, усыновлен по всем правилам? А папенька в Лондоне? Видите, как все хорошо складывается? Вопросы Лесток задавал как бы между прочим, а сам обдумывал что-то, собирая лоб в гармошку.

Наконец он сел, улыбнулся дружелюбно.

- Так вот, мой юный друг. Услуга за услугу. На том же самом корабле отплывет некий человек. Все его документы будут оформлены подобающим образом. Но я бы не хотел, чтобы эту тайну знал кто-либо, кроме нас двоих.

- Конечно, ваше сиятельство.

- Итак, первая задача выяснить, где обретается ваш друг Оленев. Как только я выясню это, немедленно найду вас через моего секретаря. Но если мне понадобится ваша шпага, - Лесток сделал роскошный жест рукой, - я могу на вас положиться? - Он пристально посмотрел на Сашу.

- Да, ваше сиятельство. - Саша встал, почувствовав, что время, отпущенное для аудиенции, истаяло.

На улице прыскал мелкий дождичек, что было вполне кстати, чтобы остудить горячий лоб и пылающее воображение. Это что же получается, черт подери! Они теперь в одной упряжке с Лестоком? А хоть бы и с Лестоком. Главное, Никиту освободить!

Саша обогнул решетку палисадника и вышел на набережную. Какой-то человек, немолодой, озабоченный, обогнал его и чуть ли не бегом спустился по откосу к воде. Там стояла причаленная лодка, и мужчина стал отвязывать веревку. Саша обратил внимание на этого человека не из-за лодки, а из-за некой небрежности в костюме. Камзол его, старый, но отутюженный и украшенный новыми галунами, был порван сзади, словно мужчина где-то зацепился за гвоздь и вырвал кусок ткани, что называется, с мясом. Через дыру проглядывала необычайно яркая, оранжевая подкладка.