Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

Кое-как отремонтированные корабли со слабым рангоутом и гнилым такелажем выходили в море, зачастую при свежем ветре открывалась течь. Команда была недостаточна, пополнялась за счет необученных матросов - иногда якорь поднять не могли, зато щеголяли в белоснежных мундирах, сияли золотым позументом, пуская солнечных зайчиков в необъятные балтийские просторы.

Празднуя свои преобразования на флоте, Елизавета повелела перевезти бот Петра I из Петропавловской крепости в Александро-Невскую лавру. Когда-то это суденышко, украшенное, словно керамический сосуд, трогательным орнаментом, бороздило воды Яузы, Измайловского пруда и Переяславского озера. Ботик был нежной заботой Петра, и по его приказанию с величайшими трудностями «дедушка русского флота» был доставлен в Кронштадт. За два года до смерти Петр возглавил на нем парад русской флотилии. Теперь двадцать лет спустя ботик с величайшей помпой перевезли на вечную стоянку - тут и оркестры, и парад, и восторг, и набежавшая слеза.

Даже до сухопутной Москвы долетели вести о перевозке «дедушки русского флота», и древняя столица откликнулась - пронесла по улицам старый маскарадный кораблик, прозванный «памятником-миротворцем». Обычай этот был введен Петром, кораблик обычно носили по улицам в памятные дни побед над шведами, а в прочие дни макет хранился в специальной пристройке в Сухаревой башне. В честь Елизаветы его подновили, покрасили, распустили паруса, по вечерам на игрушечной палубе зажигали фонари. Красиво, душу щемит и верится - жив флот русский! Вера, как известно, горы двигает, но сознаемся - не всегда!

Вернемся к Алеше, Обязанность мичмана на корабле - вести журнал, делать счисления, помогать штурману, вести астрономические наблюдения и предоставлять их капитану. За труды дают не-большое жалованье, которое никогда не выплачивается в срок, полторы порции еды в море, отпуск редок, денщик не положен, обихаживай себя сам. Но поскольку на Алешином фрегате, как и на прочих кораблях, был вечный некомплект, в море Корсаку приходилось замещать и поручиков, и подпоручиков, и штурманов, и в артиллерийские дела он вошел с головой, а однажды, когда вся команда отравилась какой-то дрянью, он замещал самого капитана. После этого замещения к Алеше прикрепили денщика, весьма шустрого и злого на язык матроса Адриана. Последний очень гордился своим именем, внушая всем, что родился не в Псковской губернии, как значилось в его документах, а на берегах Адриатики. Команда же, не веря, прозвала его Дроней, потом Дрючком, третье прозвище я не рискну упомянуть на этих страницах. Вообще, малый был отчаянный, помесь пирата с перцем, и Алеша подозревал, что денщик дан ему не для услуг, а на перевоспитание.

Неожиданно весной сорок шестого года флот всколыхнуло известие, что величайший указ повелевает готовить эскадру к выходу в море для военных действий. С кем воевать, если война никому не объявлена? Слухи были самые противоречивые. На устах одно - в поддержку Англии… Но кто пустил слух, в чем эту сильнейшую в мире державу надо поддерживать, оставалось глубокой тайной.

В начале июня под флагом адмирала Мишукова вышел целый флот: 26 кораблей, 4 фрегата, 2 бомбардира и еще малые суда. Вскоре стало известно, что в Ревель едет государыня и что выступление флота не что иное, как торжественный парад в честь Елизаветы и показ могущества России.

В конце июля на ревельском рейде было разыграно примерное сражение, за которым государыня наблюдала с возвышения близ развалин монастыря Святой Бригитты. Шесть кораблей разделились в два строя и устроили холостую пальбу, а также показательный абордажный захват фрегата.

Алеша бился со шпагой в руках. Хотя битва эта и напоминала мистерии, которые разыгрывались в бытность его в навигацкой школе, сердце полнилось отнюдь не показным, оперным, а истинным восторгом. Потому что во славу отечества! Виват, государыне! Виват и многие лета!

После маневров флагманы и командиры судов были удостоены приглашения на царев праздник с фейерверком и богатейшим пиршеством.

Матросам поставили водку, офицерам обещали всякие блага, и Алеша ожидал для себя никак не меньше, чем повышения в чине,тем более, что в ретивости своей во время боя он был замечен самим Мишуковым.

Но случилось непредвиденное. Отшумел праздник. Елизавета со свитой направилась в Регервик и обнаружила там вопиющие беспорядки в строительстве порта. Последовали гром и молнии: «Государь и родитель мой Петр I говаривал, что делом руководить должны лучшие люди, а у вас здесь начальствуют пьяницы и бездельники!» Адмирал Мишуков отлично понял задачу и выказал свое благорасположение к мичману тем, что направил оного Корсака, как зело отличившегося в показной баталии, бить сваи с отрядом каторжан в порту Регервик.

Проклиная судьбу,Алеша сошел на берег.Утешало только то, что верный Адриан последовал за ним. Целый год Корсак писал докладные с просьбой вернуть его на корабль, но добился только перевода в Кронштадт и опять-таки на строительство канала.