Гарем

Трудно представить, что это была за жизнь. Вероятно, единственная аналогия — это одиночное заключение в тюрьмах некоторых стран в наше время. Но эти заключенные не оторваны от мира, их разуму и телу дозволено расти и развиваться. А некоторые принцы, как, например, Ибрагим, оказывались в Клетке с двухлетнего возраста. Другие, как Осман III, находились в заточении по пятьдесят лет, а Сулейман II — тридцать девять. Выйдя на свободу, они получали все, но при этом не умели говорить, а уровень их умственного и физического развития был удручающе низок. Те же немногочисленные счастливчики, которым удавалось избежать участи быть задушенными шнурком глухонемого слуги, в одночасье должны были возглавить империю, взяв в свои руки бразды правления одной из самых крупных и непростых с точки зрения управления стран Европы. Неудивительно, что случались эксцессы. Только чудом можно было посчитать, что после подобных испытаний на свободе оказывался полноценный человек. «Месть» миру выражалась по-разному: один бросался во все тяжкие, причем с той изощренной извращенностью, на какую только и способен воспаленный мозг, другой старался стереть из памяти прошлое, утопив его в потоках крови, без лишних раздумий пуская в ход ятаган.

Бывали и исключения, например Сулейман II. За тридцать девять лет заточения он стал настоящим мастером каллиграфии, все свое время он посвящал переписыванию Корана и молитвам. Получив в конце концов право на трон, а вместе с ним и полную бурь и тревог жизнь, он часто вспоминал о покое и уединении Клетки. Но случались здесь и поистине кровавые события. Приведу лишь два примера.

Ибрагим рос в Клетке в постоянном ожидании, что медленно откроется дверь, в его комнату войдут глухонемые со своим смертоносным шнурком и задушат его. Когда настал день кончины правящего султана Мурада IV, служители Сераля поспешили к Ибрагиму, чтобы сообщить добрую весть и провозгласить его султаном. Он услышал шум приближающейся толпы и вместе с наложницами успел забаррикадировать дверь. Обезумев от страха, он решил, что все объяснения и уговоры — это уловки слуг, готовящих для него западню. Только когда дверь взломали, а к его ногам бросили мертвое тело Мурада, он понял, что это правда. На мгновение Ибрагим оцепенел, смешанное чувство радости и страха переполняло его, а когда он по-настоящему осознал, что произошло, с победным криком «Наконец мясник империи мертв!» пустился вокруг трупа в безумную пляску.

Правда, и став султаном, Ибрагим не расстался с Клеткой навсегда. Девять лет позорного, полного разнузданного порока правления сделали свое дело: народ восстал, и его снова бросили в темницу. Ибрагим жил ожиданием того, что со дня на день его вновь возведут на трон. И однажды дверь открылась. Бывший султан и наложницы приготовились услышать радостную весть, но, увы, — от него отказалась даже собственная мать, и на этот раз его задушили.

Уже во времена не столь отдаленные от нас, в 1807 году, во время восстания янычар Селим III, заранее предвидя их требования, добровольно занял в Клетке место двоюродного брата Мустафы. Однако новый султан вскоре показал свою полную несостоятельность. Когда Бай-ракдар[47] с янычарами походным маршем направился за помощью к Селиму, уже Мустафа, в свою очередь, приказал его убить. Убийцы вошли в Клетку, и после ожесточенной схватки Селим был задушен. Что есть силы Байракдар бил по воротам, требуя показать ему Селима. «Вот тот, кого ты искал», — был ответ убийц, бросивших мертвое тело султана к его ногам. Мустафу вернули в Клетку, а султаном стал Махмуд II.

Вот какими событиями богата история этого полного тайн и загадок здания селямлика.

Описывая Клетку, всегда отмечают, что это двухэтажное здание без окон на первом этаже, в котором двенадцать богато обставленных, абсолютно одинаковых комнат. Как было на самом деле, сказать не берусь, но сегодня здание выглядит по-другому; справедливо лишь то, что оно действительно двухэтажное. Скорее всего, в его архитектурном облике мало что изменилось, но очевидно, что описания основывались на слухах и догадках. Правда, неясно, как наследник престола и его гарем из двух десятков женщин (Меллинг приводит именно такую цифру и имеет в виду, вероятно, всех населяющих Клетку), а также его братья со своими гаремами, евнухи, глухонемые, шуты и так далее могли поместиться в здании, где всего четыре комнаты. Обстановка и отделка характерны для классического французского рококо начала XVIII века, так что перемены здесь были неизбежны. Однако признаков конструкционных изменений, проведенных в других частях Сераля, в Клетке не видно. Возможно, здесь были помещения только для принцев, а гарем и все остальные жили на первых этажах зданий, находящихся напротив и выходивших на Золотую дорогу. Мне посчастливилось сделать три фотографии Клетки и внутреннего двора, так что есть возможность изучить этот участок во всех подробностях.