Гарем

Селия сделала три маленьких шажка в ту сторону, откуда доносился голос, и подняла голову. Стройная фигура — госпожа всегда оказывалась чуть ниже ростом, чем ожидалось, — темным силуэтом вырисовывалась на фоне окна. Меховой палантин мягко окутывал ее плечи. Мочки ушей и шея сверкали драгоценностями, а под мехами мерцало платье, сотканное из золотой пряжи. Нитки, составленные из крохотных жемчужин, были вплетены в волосы, которые тяжелой косой, будто у русалки, вились по плечу.

— Как тебя зовут?

— Кейе… повелительница.

Все еще испуганная, Селия взглянула госпоже в лицо и, к своему удивлению, увидела, что та улыбается. По стенам просторной комнаты и высокому сводчатому потолку скользили прохладные синие и зеленые тени.

Меха слегка дрогнули, и Селия заметила большую кошку, клубочком свернувшуюся на коленях у госпожи. Шерсть животного была совершенно белой, один глаз голубой, а другой почему-то зеленый.

— Ах да. — В солнечном свете сверкнул зеленым огнем изумруд. — Тогда присядь, маленькая Кейе, побудь со мной немного. — Жестом девушке указали на подушки дивана, расположенного около окна. — А его зовут просто Кот. Ты любишь кошек? Его мне подарил мой сын, султан. Конечно, имя у этого кота довольно простое, я знаю, но так прозвали его евнухи, и он к нему привык. — Голос был очень добрым, даже смеющимся. — Обратила внимание, какие у него глаза? — Животное, словно понимая, что речь идет о нем, не сводило с Селии своих неподвижных немигающих глаз. — Родиной этих котов является Ван, местность на востоке нашей империи, близ Кавказских гор. Это самые красивые кошки на свете, правда?

— Да. — Селия сдержанно кивнула, но потом, вспомнив наставления Аннетты, храбро добавила: — Кошки мне всегда нравились.

— В самом деле? — воскликнула валиде Сафие так, будто в жизни не слыхала ничего более приятного. — В таком случае у нас с тобой, девочка, есть кое-что общее. — Унизанные перстнями пальцы щекотали горлышко кошки. — Как ты считаешь, signorina Кейе? Где ты жила до того, как тебя привезли к нам сюда? De dove viene?[18] — Внезапно она весело рассмеялась. — Видишь, я знаю язык венецианцев. Ты удивлена? Ты ведь родом из Венеции.

— Нет… Я хотела сказать, да, госпожа. — Селия заторопилась, боясь разочаровать собеседницу. — То есть мы с моим отцом много путешествовали. Он был торговцем, вел дела с Венецией до того, как… до того, как умер.

— Poverina.[19] — В голосе звучали утешение и доброта.

— А родилась я в Англии. — Это Аннетта из Венеции. — Селия старалась говорить гладко, не торопясь и не запинаясь. — Мы плыли вместе, на одном корабле, когда…

Она на минуту смешалась, не зная, как получше рассказать о том кровавом и страшном, что до сих пор наполняло ее сны.

— Вернее, перед тем, — поправилась она, — как нас доставили сюда, во Дворец благоденствия.

— Аннетта? Ты говоришь о моей Айше? Твоей темноволосой подруге?

Селия кивнула. Теперь она немного расслабилась, чуть вольнее устроилась на подушках.

— Я полагала, что она родилась в Рагузе, там, откуда родом ее мать, — проговорила валиде.

— О, вы знаете даже это?

— Конечно же. — С шелковых колен госпожи донесся протяжный зевок кота, мелькнули его беленькие и острые как бритва зубки. — В жизни моих прислужниц есть очень мало такого, чего бы я не знала о них. Но она, наверное, предупредила тебя об этом?

— Нет… — Но тут Селия опустила голову и покраснела. — То есть да, госпожа.

— Ты говоришь мне правду, это очень хорошо. Айше — умная девочка. Она умеет видеть, но умеет и скрывать то, что подметила. Почти всегда, я бы сказала. Она может пойти далеко. Но это не единственная причина того, что она стала одной из моих доверенных служанок. Не потому я назначила ее карие. Ты знаешь, отчего мой выбор пал на твою подругу?

Селия покачала головой.

— Она происходит из тех же мест, откуда родом и я. Ведь я родилась вблизи албанских гор, в деревне, которая называлась Реци. Рагузой тогда владели венецианцы, а наши горы принадлежали империи султана, но мы жили так близко друг от друга, что многие из нас хорошо говорили на языке Венеции. Понимаешь меня?

Сафие чуть отвернулась и бросила взгляд в окно, на воды бухты Золотой Рог, которые в эти минуты в ярких лучах солнца казались действительно золотыми.

— Горы! — тихонько вздохнула она. — Когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, до чего я тосковала по ним. Как мне хотелось вернуться туда, на родину. Хочешь, я расскажу тебе одну вещь, карие? Я тоже подчас бываю одинока, — продолжала султанша. — Это удивляет тебя? Да, даже среди этой роскоши. — Унизанная кольцами рука изящным движением указала на обстановку, окружавшую валиде. — Мой повелитель, старый султан, скончался. Все мои прежние друзья, спутники старых дней в Манисе, откуда нас всех перевезли в Стамбул, тоже оставили меня. Их нет больше.

Она обратила взгляд к озадаченной девушке.