Гарем

Смуров почувствовал раздражение. Да, опоздал, но можно же отнестись к этому более снисходительно. Не обязательно начинать общения с выговора.

Смуров сел напротив женщины.

— Могу лишь только еще раз попросить прощение. И предложить заказать еду, а потом начать деловой разговор.

Шестакова немного странно посмотрела на Смурова, словно бы решая, а стоит ли вообще продолжать эту встречу, затем слегка наклонила голову.

— Не возражаю, давайте так и поступим.

Пока они путешествовала по дорогам меню, выбирая блюда, Смуров еще исподтишка рассматривал свою сотрапезницу. На вид ей было лет пятьдесят пять, и хотя время оставила на ней свои следы, для своего возраста выглядела она совсем неплохо. Ему понравилось ее лицо, нельзя сказать, чтобы уж очень красивое, но милое, а главное явно отмеченное работой интеллекта, что Смуров всегда особенно ценил. Красивые, но глупые и пустые лики его никогда не привлекали. Она же, наоборот, не обращала на него внимания, ни разу не посмотрела в его сторону. Ладно, поглядим, что будет дальше, подумал Смуров.

Они заказали блюда официанту.

— Не будем терять время, поговорим о деле, — предложил Смуров.

— Давайте, тем более времени у меня немного. Опять ехать через всю Москву.

— Я вас слушаю. — Разговор про езду и московские пробки Смурову был неинтересен.

— По профессии я архитектор, но сейчас скорей работаю дизайнером, оформляю интерьеры квартир и домов.

— Интересная работа, — вставил слово Смуров.

— Мне нравится. Иначе этим бы не занималась, — немного едко произнесла Шестакова. — Сейчас у меня есть один заказчик, это весьма большой проект. Мы занимаемся им уже долго.

— Вы сказали: «мы». Вас много?

— Разумеется, — удивилась Шестакова, — на объекте работает много людей. Есть прораб, он нанимает рабочих, я заказываю мебель на фабрике, детали интерьера. Коллектив не маленький.

— Так в чем же коллизия?

— Сначала шло более или менее все нормально. Но затем стал возникать проблемы. И чем дальше, тем больше.

— Что за проблемы? Говорите предельно ясно.

— Я ничего и не скрываю. Мой заказчик весьма своеобразный человек. В нашем деле он понимает весьма мало, зато обожает вмешиваться в процесс. Причем, делает это обычно тогда, когда работа уже сделана. А у него вдруг возникает желание ее переделать. Приходится многое ломать и начинать все заново.

— Да, это плохо, но, в конце концов, он же заказчик.

— В этом нет никаких сомнений. Только любое изменение согласованного проекта требует дополнительной работы, нужно заказывать новые детали, переделывать уже сделанное. Все это стоит немалых денег. А он отказывается платить, требует, чтобы все переделки происходили в рамках утвержденной сметы. А на это не способен даже джинн из лампы Алладина. Со мной работает прораб Геннадий, он, чтобы не прерывать работу, уже неоднократно платил рабочим из своего кармана. Он влез в долги. Но заказчик наотрез отказывается их погашать.

— Это все?

— К сожалению, нет. Меня он стал обвинять в том, что я сознательно удлиняю сроки работ, чтобы заставить его платить мне больше денег. Хотя ему прекрасно известно, что я не занимаюсь подобными вещами. Он знает, что я абсолютно честная, некоторое время назад я работала с его отцом. И никаких подобных проблем у нас с ним не возникало. Поэтому меня и пригласили к сыну. Но под прикрытием этого обвинения, он не платит мне зарплату уже несколько месяцев.

— Вы пытались говорить с ним?

— А как же иначе, вся стройка в долгах. Мне звонят с фабрик, где я размещала заказы, требуют оплату. А как я могу платить, если он не выделяет денег. Ситуация очень тяжелая, не знаю, что делать. Когда я ему говорю, он вроде как бы соглашается, но затем все делает по-старому. Несколько дней назад он снова стал упрекать меня, что я затягиваю все дело сознательно, чтобы вытянуть из него дополнительные деньги. Я рассердилась и ответила, что не надо мне его зарплаты, больше с ним работать не собираюсь. Но я не знаю, что мне делать. На свои деньги, хотя он мне должен приличную сумму, я могу наплевать. Но ведь он должен и прорабу, и рабочим, и фабрикам. А от его имени выступала я. И теперь в первую очередь винят меня, что это якобы я не заплатила. Речь идет о моей профессиональной репутации. Вы понимаете меня?

— Я понимаю, но заняться этим делом можно лишь в том случае, если есть подтверждающие финансовые документы. Иначе ни одного шанса.

Женщина посмотрела на Смурова.