Гарем

– А почему бы и нет? Я думала, что ты еще томишься у варваров на корабле, и чуть не утонула, пытаясь туда добраться. Вернее, это он, чертов язычник, едва не утопил меня.

– Но как ты выбралась из лагеря? Эти люди снаружи… – Эйприл содрогнулась при воспоминании о свирепых на вид охранниках принца.

– Это получилось на удивление легко, – без всякого хвастовства сообщила Эстер. – Эти турки до смешного простодушны, чтоб ты знала.

– Принц никак не показался мне простодушным, – возразила Эйприл.

– Внешность обманчива, – сказала Эстер, а потом обратила внимание кузины на золотую цепочку, прикрепленную к ножке кровати. – Посмотри, он посадил меня на цепь – как собаку! Он глуп и жесток, – со злобой добавила она.

– Принц беспокоится о тебе. – Эйприл решила поменять тему, надеясь умиротворить кузину.

– Беспокоится обо мне? – удивилась Эстер. – Ни за что не поверю.

– Принц сказал, что ты кричишь во сне. – Эйприл испытующе поглядела на кузину.

– Мне снился папа прошлой ночью, – неохотно подтвердила Эстер и погрузилась в молчание.

Чувствуя себя предательницей, Эйприл приступила к выполнению поручения принца и Малика. Она сражалась сама с собой, со своими сомнениями. Беседа с Эстер о причинах ее ночных кошмаров, возможно, и поможет подруге, но не воспользуется ли принц переданным ему знанием для того, чтобы нанести вред зависимой от него пленнице, усугубить ее душевные муки?

– Если ты поделишься со мной своими тревогами, не станет ли тебе легче? – робко предположила Эйприл.

– Может быть.

Эстер вздохнула, и ее взгляд затуманился, словно мыслями она унеслась в прошлое.

– Мне постоянно вспоминается тот самый день, тот день моего рождения, когда мне исполнилось десять лет. Папа осчастливил меня подарком – серым в яблоках пони, и, забыв об опасности, я без охраны умчалась прочь от стен Бэзилдона. Разумеется, папа поспешил за мной вдогонку. А эти люди… эти разбойники… они были неподалеку. Папа крикнул мне, чтобы я скакала за помощью, но я застыла в ужасе, не могла двинуться с места. И кровь…

Горячие слезы брызнули из глаз Эстер, потекли по побелевшим щекам, руки ее задрожали.

Эйприл пожалела, что затеяла этот разговор.

– Один из бродяг, смертельно раненный, свалился прямо к моим ногам, – продолжала Эстер. – Если б я схватила его кинжал и вступилась за отца или до этого послушалась бы его и позвала на помощь, отец мог бы уцелеть, а так…

– В этом не было твоей вины, – утешала кузину Эйприл.

– Моя вина в том, что я без эскорта покинула замок.

– Земли Девернье хорошо охранялись, как ты могла знать заранее, что такое может случиться?

– Я должна была взять кинжал и искромсать злодеев. Я должна была…

Горестные слова Эстер терзали Эйприл. Было выше ее сил наблюдать подобное самобичевание.

– Пожалуйста, перестань! – взмолилась Эйприл. – Давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи мне о принце. У него есть гарем?

Эстер утерла заплаканные глаза тыльной стороной ладони и с удивлением посмотрела на кузину.

– Что?

– Гарем.

– Не знаю. А что это такое?

– Гарем – это место, где мужчина держит своих женщин. Они живут там.

– Каких женщин?

– В обычаях этой страны мужчине положено жить не с одной женщиной. – Эйприл очень нравилось делиться своими знаниями с менее просвещенной кузиной.

Эстер была поражена.

– Мужчина вправе иметь четырех жен и бесчисленное множество наложниц.

– О, мы должны как можно скорее бежать от этих поганых язычников! – воскликнула Эстер.

– А куда мы денемся? – возразила Эйприл. – Ни один мужчина теперь не женится на нас.

– Почему это?

– Неужели ты надеешься, что граф де Белью возьмет тебя в жены после того, как ты пожила у принца?

– Чертов Хорек! Это его вина, что мы здесь, – сердито произнесла Эстер.

– О чем ты говоришь? – спросила Эйприл.

– Принц держит нас у себя, чтобы насолить Форжеру де Белью.

– А что ему сделал граф?

– Не знаю точно, но шрам, который украшает лицо принца, – дело рук графа.

Эйприл искоса глянула на кузину и произнесла со значением:

– Все же, несмотря на этот шрам, принц очень красивый мужчина.

– Ты так считаешь?

– А как тебе с ним? Какие у тебя ощущения? – шепотом поинтересовалась Эйприл.

– Про какие ощущения ты спрашиваешь? Не пойму толком.

– Ты знаешь сама, – почему-то смутилась Эйприл.

– Если б я знала, то разве бы спрашивала?

– Ну про те ощущения, когда ты с ним была в постели?

Эстер не знала, что ответить подруге. Если Малик клал с собой в постель Эйприл и добивался чего хотел, почему же принц не старается проделать то же самое с нею?

– Ну а ты что ощущала? – спросила Эстер, решив не выдавать своей неосведомленности в этом вопросе.

– Сначала я испугалась, – призналась Эйприл, – но мой господин был очень нежен. Да-да. Он вел себя так романтично, как рыцари в тех историях, которые любила читать твоя сестрица.

Эстер насмешливо откликнулась:

– Бригитта всегда восторгалась разной чепухой. Она глупа как гусыня.

– Во всяком случае, когда это произошло, – продолжала Эйприл, – мне стало так жарко, что я покрылась мурашками.

– Мурашки бывают от холода, – наставительно произнесла Эстер. – Не от жары.