Затем моя подружка резко замолчала (хотя ее противница продолжала выдавать что-то витиеватое, причем каждый раз новое) и с самым невозмутимым видом повернулась к Афганцу (или Верке просто пар нужно было выпустить? Энергия-то у нее обычно через край бьет, как, впрочем, и у меня). Подружка сообщила Лешке, что девушка, по всей вероятности, какое-то время работала на вокзале (возможно, начала школьницей), затем, скорее всего, – продавщицей в одном из занюханных ларьков (скорее всего – тоже вокзальных), где также обслуживала хозяев-азеров, носильщиков, проводников и всю кодлу, тусующуюся на вокзалах. К этому выводу Верка пришла, послушав, каким словарным запасом владеет пленница. Сообщив о результатах своих умозаключений, Верка прочитала нам всем лекцию о влиянии места работы и состава клиентов проститутки на ее речь. «Да ей научные книги по филологии писать надо, – подумала я, – или вообще диссертацию».
– А тут она чего делала? – спросил Афганец, теперь обращаясь к Верке.
– Ну, шкура, – прошипела Верка, приближаясь к пленнице, которую у стены держали два парня.
Но та уже явно выдохлась, а если учесть потерю крови, затраченные на перепалку силы… Девушка обвисла в руках парней.
– Лана! – повернулся ко мне отец-командир.
Вот ведь мужики: все хотят делать женскими руками. Но не получится.
– Неси ведро воды, – сказала я ближайшему парню.
– Откуда? – спросил он.
– Да хоть в реке зачерпни.
После того как ее окатили водой с ног до головы, девушка очухалась. Парни, уже осмотревшие ее тело и узнавшие про прошлый род ее занятий, высказывали пожелания девицей попользоваться. Я же заметила, что, если ее хотят допросить и использовать не как труп (из присутствующих ни у кого нет склонности к некрофилии?), следует оказать ей медицинскую помощь, чем я и занялась. Слава богу, индивидуальные пакеты с собой были у всех: Афганец настаивал, чтобы его люди с ними не расставались. Но, по-моему, девушку тоже следовало отвезти к Рубену Саркисовичу, хотя, как я подозревала, никто этого делать не собирался.
– А теперь выйдите отсюда, – сказал Лешка мне, Верке и Сашке.
Я решила не спорить: мне не хотелось присутствовать при том, что Афганец и его люди намеревались делать с девицей. Хотя, если подумать, что она и ее подруги (или кто они там) сделали с несчастным Кареном Мовсесяном, неизвестным нам С.В., Витей и еще бессчетным количеством людей… И вообще, что они делали?! И почему здесь находится Лешка? Почему он лично сюда примчался? Искать двух своих рядовых бойцов? Он, конечно, беспокоится за своих людей, но у него что, дел мало? У него же около двух тысяч подчиненных разного уровня и специализации. Если он будет искать каждого лично… И еще эти лещи. Андрей Евгеньевич, тоже бывший афганец, – Лешкин приятель. Его видеокамеры записывали все, что делается на берегу озера. Зачем?! Так уж он берег лещей от деревенских? Что-то не верится… Так какой же тут интерес у милого друга Лешеньки? И в какую историю мы все-таки влезли на этот раз?
Мы втроем вернулись к реке, у берега снова стоял катер, в котором сидели трое парней Афганца, доставивших раненых в особняк, из которого мы отправлялись в плавание. Но теперь с нами не было Вовчика…
– Мам, как ты думаешь, амазонки еще здесь?
– Понятия не имею, Саша. Надеюсь, дядя Леша вытянет что-то из нашей пленницы. Если не скажет сейчас, – я кивнула назад на дом, – всегда же можно использовать «сыворотку правды». Так что в самом скором времени мы все узнаем.
Но я ошиблась. Мы не узнали ничего. Амазонки или кто они там не исключали пленения и специально подготовились к такому развитию событий. По всей вероятности, поняв, что ничего хорошего ее в руках Афганца и его людей не ждет, девица раскусила ампулу с ядом, вставленную в один из ее зубов. Подобные ампулы оказались и у двух убитых.
Услышав об этом, Сашка тут же спросил у меня, как человек вообще соглашается иметь такую ампулу во рту. Ведь ее же можно раскусить случайно?
– Нет, Саша, – ответила я. – Случайно ты ее не раскусишь. Как правило, ампула закрывается специальной коронкой и чтобы добраться до ампулы, нужно коронку снять. Бывает, такие ампулы вшивают в воротник, в лацкан пиджака, еще куда-то… Но тогда их нужно каждый раз переносить в новую одежду. В зубе удобнее.
Как нам сказали, девица притворилась, что ее тошнит, и поднесла руки к лицу. Тут были виноваты мы с Сашкой и Веркой: мы скрепили их наручниками спереди, когда набросились на девицу, не удосужившись завести назад. Мы хотели побыстрее надеть на нее наручники. Потом люди Афганца не стали ничего менять, не посчитав это нужным. Никто не заметил, как ей удалось завести палец в рот. По всей вероятности, она быстро сняла коронку и надкусила ампулу.
Но это еще раз подтвердило: мы имеем дело с какой-то серьезной организацией.