Гарем чужих мужей

Но тут Верку с Костей тетя встретила радушно (они сразу же заявили, что, поскольку появилась возможность помочь материально, они и решили к ней приехать), более того, Костя был с «девушкой» (тетя Вика тут же забыла, чем занимается «девушка» и как они несколько раз в прошлом драли друг другу волосы), которую продемонстрировала всем соседям. Племяннику с «девушкой» позволили набрать две корзинки ягод. Остальное они купили на трассе, обменяв еще одну фальшивую купюру на рубли у какого-то хмыря рядом с деревенским магазином. Курс для нормальных долларов был драконовским, для фальшивых же – просто великолепным.

И теперь мои родственники, подружка и два телохранителя занимались ягодами. Верка ныла, что не следовало брать их в таком количестве.

– Ладно, я пошла спать, – сказала я. – У меня, в отличие от вас, только два выходных в неделю, а сегодня я в очередной раз не отдохнула.

Глава 21

Санкт-Петербург, 9 августа, понедельник

На следующий день, правда, отдохнула, но понедельник оказался еще более суматошным, чем суббота.

Около полудня мне на работу позвонил Костя и сообщил, что тетя Вика в больнице. Первой моей мыслью было: инфаркт после того, как узнала, что доллары фальшивые. Оказалось: сотрясение мозга. В ночь с субботы на воскресенье к ней в дом проникли некие личности, ударили ее по голове, а все в доме перевернули вверх дном. Тетю Вику нашла соседка. Хитрый пес, когда на дом напали, спрятался под кроватью (так предположили соседи), а когда налетчики ушли, стал дико лаять, разбудив соседей, вначале хотевших устроить скандал, а потом вызвавших «Скорую». Тетю Вику стукнули чем-то тяжелым, думали, наверное, что прибьют одним ударом. Но не на ту напали. У нас тетка крепкая.

Костя собирался ехать в сельскую больницу.

– Неужели из-за долларов? – спросила я.

– А кто мог знать, что мы ей их оставили? Думаешь, стала бы хвастаться всем соседям?

– А кто ее знает?

Я в самом деле почувствовала себя виноватой, велела Косте не жалеть денег на врачей и побольше помалкивать. А если тетка назовет ему место тайника (вдруг его воры не нашли?), забрать оттуда эти треклятые фальшивые доллары и спустить в унитаз, как я и предлагала изначально.

Братцу также напомнила, чтобы машину вел осторожно и мне в дальнейшем не пришлось ездить в какую-нибудь сельскую больницу еще и к нему. В субботу-то Верка сидела за рулем нашей «шестерки», а в Веркиных навыках вождения я уверена.

Но братец еще не закончил.

– Лана, – сказал он, – нам придется еще взять к себе и Лелика. Ведь теткины соседи его и так терпеть не могут, а уж выгуливать и кормить тем более не станут. А бросить жалко. Ты же знаешь, как тетя Вика его любит. Мне сейчас из больницы звонили и первым делом про него сказали. Тетка всех там уже довела после того, как очухалась.

– Он, случайно, не говорящий? – вздохнула я. – Не будет регулярно выдавать чего-нибудь типа: «Девушки должны выходить замуж, гав-гав»?

– Надеюсь, – сказал Костя.

Я также очень надеялась, что наш кот не объединится с попугаем против третьего пришельца. Но кошачьи оплеухи ему, по-моему, были гарантированы. Но это уже проблема Оливера какого-то там (подпольная кличка – Лелик). Тетка вообще всегда гонялась за престижем и купила в свое время мопса с длинной родословной и тремя именами. Правда, на Оливера (первое имя) он никогда не реагировал (возможно, потому, что тетка всегда произносила это слово с воспитательной интонацией), так что она стала звать его Леликом.

– Кстати, вы вчера цветы в Марининой квартире полили с Веркой? – уточнила у брата.

– Да, – сказал он и распрощался.

Следующим позвонил Афганец и для начала рассыпался в комплиментах. Слушая его, я поняла, что следующей будет какая-нибудь гадость: Алексей Петрович редко так изощряется в русской словесности. И оказалась права.

– Когда ты сможешь вылететь в Швейцарию? – спросил он ласково.

– Я не собираюсь ни в какую Швейцарию.

– А Верка сказала, что ты собиралась договариваться насчет горнолыжных курортов. Ты же, Ланочка, у нас всегда все делаешь правильно и готовишь сани летом. И виза у тебя уже должна быть.

Про себя покрыла Верку последними словами, но сказанное ею было правдой: я собиралась в Швейцарию, только в конце августа.

– Так у тебя виза стоит или не стоит? – вкрадчиво спросил Лешка.

Я поняла, что он сможет узнать это и без меня, и подтвердила полученную им от Верки информацию.

– Сегодня уж ладно, – сказал Лешка, – не погоню, хотя ты бы в принципе успела: самолет в полшестого. Следующий рейс в среду. В субботу вернешься. И наши общие дела сделаешь, и свои туристические. С твоей проворностью за два дня ты все провернешь.

Мне не хотелось бы, чтобы Лешка так высоко ценил мои таланты, но должна винить только себя: сама их неоднократно демонстрировала.