Гарем до и после Хюррем

Султаны давали и обещали еще больше золота пиратам, строили корабли в Измире, собирая бродяг и авантюристов со всего света. Это были итальянцы, греки, датчане, норвежцы.

Они все охотно принимали ислам, потому что не были приверженцами какой-либо определенной веры, называли себя мусульманами, но при этом, когда выигрывали в походах, пили за удачу вино, а самых красивых невольниц делали своими женами.

Именно тогда Хайреддин превратился в турецкого капитан-пашу — впоследствии адмирала.

И тут, в 1533 году, Хайреддин получает приглашение от турецкого султана. В Золотой Рог Хайреддин прибыл вместе со своим флотом, и его корабли были нагружены подарками для султана и рабами, которых можно было продать на Константинопольском рынке и получить баснословные деньги.

В ответ на это морской разбойник был одарен султаном почестями и наградами. Первый турецкий флот образовался в Анатолии и состоял из тридцати парусных судов. Они постепенно завоевывали большие куски территорий в Эгейском море.

Кроме того, Хайреддина назначили главнокомандующим всем турецким флотом в Северной Африке и одновременно — бейлербеем в том же регионе.

С этого дня все беи африканских государств должны были неукоснительно подчиняться одному человеку — Хайреддину. Он стал любимцем Сулеймана.

Историк Джема Карада говорит, что, когда Барбаросса получил от султана почетное звание Хайр-эд-Дин («Хранитель веры»), то он стал очень набожным, соблюдал все мусульманские обряды и требовал это также и от своих подчиненных. Он считал, что такое усердное служение Аллаху помогает ему одерживать победы.

А на торговых суднах все чаще и чаще стали возникать бунты среди моряков, не получавших обещанную плату. И поэтому многие из них бросали там службу и на пиратских кораблях присоединялись к флотилии Барбароссы.

Чтобы защитить Восточную часть побережья Средиземного моря, империи нужен был большой флот. И теперь Барбаросса выходил под зеленым мусульманским флагом, а его эскадра насчитывала 84 корабля.

Вот слова историка, преподавателя стамбульского университета Айхана Катыджи: «На флаге Барбароссы была изображена Звезда Давида, еврейский символ современного Израиля. В средневековые времена эта звезда была исламским символом, известным как Печать Соломона, и была чрезвычайно популярна среди турецких султанов — наместников в Анатолии. Этот символ также использовали в художественных оформлениях мечетей, на монетах и личных флагах пашей».

Адмирал получил разрешение на постройку новых кораблей в бухте Золотой Рог и начал формирование и переоснащение флота. Он вводил в строй новые суда, учил турецких пастухов обращаться с морскими канатами и парусами и установил жесткие правила поведения на кораблях.

Было запрещено напиваться и играть в любимую игру — в карты и в кости на деньги. Нарушители и бунтовщики строго наказывались.

Особенно много времени уделялось оружию, требовалось содержать его в порядке или чистоте. Наказанием было лишение моряков награбленного ими добра.

В османских архивах сохранился портрет Хайреддина: лохматые брови, густая борода, толстый нос и полная, презрительно оттопыренная нижняя губа. Он был среднего роста, но обладал могучей богатырской силой. Легенда гласит о том, что на вытянутой руке он мог держать двухгодовалую овцу до тех пор, пока та не отдавала концы.

Слава о Барбароссе разнеслась по всему Средиземноморью.

Вот рассказ Ильбера Ортайлы, директора музея дворца Топкапы: «В Средние века Средиземное море превратилось в поле битвы между Османской Портой и противостоявшими ей европейскими государствами. Христиане один за другим теряли свои укрепления и форпосты. Турция овладела Кипром и Родосом. Командующий христианским флотом генуэзский адмирал Андреа Дориа несколько раз пытался вызвать Барбароссу на открытый бой. Но ему это никак не удавалось. Хитрый Барбаросса всегда уклонялся от сражений.

Однажды в районе Туниса Барбароссе удалось сбежать с поля боя через пустыню и спрятать свои лучшие галеры. А через десять месяцев он с успехом совершил жестокий налет, разрушил христианский флот и увел в рабство около шести тысяч невольников.

То, что Барбаросса обещал — уничтожить христианский флот и захватывать европейские порты, — он и делал с особой жестокостью: устраивал показательные казни пленных христианских солдат. Выставлял на всеобщее обозрение отрубленные головы. Рубил на куски и бросал в море тела солдат и офицеров, которые сопротивлялись, чтобы еще больше держать в страхе своих противников».

И вот в одном из итальянских городов он увлекся молодой итальянской княгиней. Барбаросса никогда ее не видел, но слышал о ней от захваченных пленников. Слухи быстро распространялись о молодой красавице-итальянке и так сильно распалили воображение уже стареющего Барбароссы, что он поклялся любой ценой соблазнить княгиню-аристократку. Он прибыл в итальянский порт Фонди с флотилией, которая состояла из шестидесяти галер. И чтобы красавица не сбежала в суматохе, Барбаросса решил напасть в полночь. Но не успел. Княгиня Джулия Гонзага предусмотрительно покинула город.