Гарем моего мужа

— Алиса сказала, что я такая же любовница, как и она, — жалуюсь я.

— Не обращай внимания на эту ботоксную куклу. Ты моя жена. У тебя точно такие же права, как у Аиды, — отмахивается от меня Тимур.

— Не думаю, — задумчиво колупаю котлету, — она официальная жена, у нее штамп в паспорте, она защищена законодательством. Случись развод, она может претендовать на половину совместно нажитого имущества, а мы с Маликой нет.

— Детка, странные разговоры. Мы только поженились, а ты волнуешься о разводе, — Тимур вздергивает бровь и смотрит недовольно, — если бы не медовый месяц, я бы тебя наказал.

— Если бы ты договаривался не с моим отцом, а со мной, я бы озаботилась этим еще до никаха, — дерзко отвечаю я. Отступать уже поздно.

— Твой отец и озаботился. Твой махр — квартира. Мне кажется, это более, чем достаточно. Что касается Аиды, можешь так не волноваться. Мы заключали брачный договор. На раздел она претендовать не может.

— Вот как? — смотрю на мужа задумчиво.

— Да. У вас абсолютно равные права. Каждую третью ночь я твой. Я буду справедливым мужем, который одинаково относится к своим женам. Тебе не стоит слушать Алису и переживать по этому поводу.

Смотрю на его озабоченное лицо. Наверное, уже можно перейти к основному вопросу.

— Тимур, а почему Аида и Малика живут под одной крышей? Разве ты не должен предоставить каждой свой дом? — задаю наводящие вопросы.

— Муж должен предоставить каждой жене свой дом, если только они добровольно не согласятся жить вместе, — напоминает мне Тимур.

— А они согласились? — удивляюсь я.

Не представляю, как Аида могла пойти на такое.

— Дома должны быть равноценные. Я предложил продать наш дом и купить два попроще. Аида не захотела расставаться с бассейном и хамамом. Малика любит нашу библиотеку.

— Малика отказалась от дома из-за библиотеки? — не могу поверить в подобное.

— У Малики философское образование, — удивляет меня Тимур, — она готова жить в библиотеке.

Выпадаю в осадок. Как ее отец разрешил ей учиться на философском. Разве это подходящие знания для женщины? Неудивительно, что Малика не хочет работать. Где вообще можно работать с таким образованием?

Оправившись от шока, вспоминаю о цели разговора.

— Тимур, а если я не возражаю против дома сильно попроще, ты мне его купишь?

— Ты хочешь дом? — хмурит брови.

— Я не смогу проводить целые дни рядом с Аидой. Она мне не рада, — констатирую я очевидный факт, делаю паузу и перехожу к главному — есть и другой вариант, ты мог бы разрешить мне работать. Тогда мне не нужно будет торчать весь день рядом с Аидой, и еще один дом не потребуется.

Тимур откидывается на спинку стула и задорно смеется.

Смотрю на него и ничего не понимаю. Что значит эта реакция?

— Детка, ты меня насмешила, — утирает слезу с уголка глаза, — такой мощный заход, чтобы попросить разрешение на работу. Это было сильно.

— Так ты мне разрешишь? — спрашиваю с надеждой.

— Не знаю. Мне надо подумать. Но креативность подхода я оценил.

— А когда ты решишь? — уточняю я.

— Заира, остановись, — рычит Тимур, — твою просьбу я услышал, не ставь на ней крест своей дерзостью. Решу, когда сочту нужным.

Надеюсь, я не перегнула палку. Послушно замолкаю и начинаю разделывать пирог из гуавы.

Пирог покрыт красным желе, и я вспоминаю о вулкане.

— Тимур, я подожду твоего решения. Но хотя бы лаву мы сможем посмотреть?

* * *

Тимур

С утра мы едем в парк вулканов. Шоссе устремляется вверх и пролегает сквозь черные поля вулканической породы. Подъезжаем к горе. Идем через проход, по которому когда-то стекала лава, сквозь вулкан. Что-то среднее между длинной пещерой и тоннелем метро.

Выходим на поверхность. Асфальтовая дорожка. Пятнадцать километров пешком. Слева угольное поле. Справа угольное поле и океан где-то внизу.

На табличке предупреждение. Могут быть выбросы газа диоксида. Да мы пришли прямо в логово дьявола-иблиса. Как бы он не оставил меня у себя до срока.

Гравийная дорожка перекрыта. Дальше путь по черному полю.

Кошка скачет по лавовым отвалам, как горная коза. Иду за ней.

Где-то вдали виднеется дым. Нам надо туда.

Километры безжизненной пустыни вокруг. Мы идем и идем. Дым виднеется где-то впереди.

Кошка уже не скачет. Через напускной энтузиазм сквозит усталость и растерянность.

Виновато озирается через плечо. Ожидает моего осуждения.

Твердые отвалы позади. Бредем по активному лавовому полю.

Под тонким слоем застывшей черной породы плещется огненная геенна.

А если где-то впереди будут пустоты, то мы провалимся прямо в ад-джаханнам.

Я — великий грешник. Нарушил кучу харамов-запретов. Захочет ли шайтан меня забрать прямо сейчас?

Лава под ногами крошится и хрустит. Из трещин пробиваются ручейки дыма.

Интересно, о чем думает кошка?

Неправильно будет, если ее поглотит геенна вместе с таким грешником как я.

Думаю, Заира, безгрешна. Она как ангел-малаика.

А может она ангел смерти Азраил и ведет меня в преисподнюю?

Нет, она слишком прекрасна.

— Лава! — слышится восторженный голос.

Заира бросается мне на шею и впивается в губы.

Из-под земли неспешно вылезает огненная жирная гусеница. Ползет в нашем направлении.

Кошка с визгом отпрыгивает в сторону.