Гарем моего мужа

Повторяю, как молитву, что я не должна волноваться. Теперь я должна думать о своем ребенке. Все остальное не важно. Работу я потеряла бы рано или поздно. Тимура я потеряю, как только он узнает о беременности. У меня есть только мой ребенок. Поэтому нельзя волноваться.

Снова еду мимо билбордов. Они уже не радуют. Вообще ничего не радует. На сердце скребут кошки.

Закрываю за собой дверь своей комнаты. Внезапно она уже не кажется мне огромной. Стены давят на меня и хотят расплющить. Мне не хватает воздуха. Тошнит.

Шатаясь иду в ванную и склоняюсь над унитазом. Рвет снова до желчи.

Раздеваюсь и встаю под душ. Хочу смыть с себя это утро.

Падаю на кровать и вырубаюсь. Просыпаюсь уже в ночи.

Как по-дурацки получилось. Гареев наверняка приходил поговорить, а я все проспала.

Полночи слоняюсь по комнате. Нервоз требует движения. Веду с Тимуром мысленные диалоги, в которых он со мной соглашается.

Вырубаюсь, когда светает. Просыпаюсь уже днем. Я не ела целую вечность и сразу спускаюсь вниз.

В столовой встречаю Камилу. Она смотрит на меня взволнованно.

— Девочка, зачем ты вышла из комнаты?

На мгновение теряюсь.

— Я проголодалась, — честно признаюсь я.

— Тебе принесут обед в комнату. Тимур может вернуться в любую минуту, не нужно, чтобы он тебя здесь увидел.

— Он не хочет меня видеть? — в глазах темнеет. Призываю все свое самообладание, чтобы не рухнуть прямо здесь.

— Мальчик вспыльчив. Не знаю, что у вас случилось, но ему нужно время, чтобы остыть, — утешает меня Камила. — И на ужин тоже не надо спускаться, тебе его принесут.

Все плывет перед глазами. Не знаю, как добираюсь назад. Как это могло случиться? Из-за недоразумения Тимур не желает меня видеть? Но сегодня же моя ночь. Он придет. Или нет? Игнор — самое страшное наказание, которое можно было придумать.

Насира приносит обед. Ем и мне становится легче. На голодный желудок жизнь всегда воспринимается трагичнее, чем она есть.

Все не так плохо, как кажется. Сегодня моя ночь, и Тимур не может не прийти. Должен же он меня наказать, в конце концов. Чтобы убить время, достаю тетрадь, карандаш и набрасываю пейзаж за окном. Начинаю штриховать.

Надо купить бумагу и краски. Самое время оттачивать технику. Всегда не хватало для этого времени, теперь его будет в избытке.

Посматриваю на часы, но время ползет как улитка. Когда уже этот вечер. Невозможно дождаться.

Наконец-то приносят ужин. И сердце пускается вскачь. Скоро должен прийти Тимур. Он не может не прийти, я знаю. В нетерпенье тереблю салфетку, заталкиваю в себя пищу.

Напряжение в груди нарастает. Я чувствую, что он идет ко мне. Перестаю дышать от волнения. Слышу, как поворачивается ручка двери.

Глава 9.2.Признание

Заира

Тимур заходит, и мы смотрим в глаза друг другу. Пожираем друг друга жадно. Я боюсь дышать, чтобы не спугнуть момент. Мне кажется, что он тоже не дышит.

После вечности в зрительном контакте Гареев нервно отмирает, отворачивает голову в сторону и цедит сквозь зубы:

— Ложись на край кровати.

Сползаю с барного стула и выполняю указание. Не глядя на меня, раздевается. Любуюсь накаченным телом. Не могу не отметить эрекцию, и сама горю от желания. Тимур присаживается на край кровати, кидает подушку к спинке и устраивается полулежа.

Хочу развязать пеньюар, но слышу окрик:

— Не трогай!

Вздрагиваю и смотрю на мужчину. Нужно все ему объяснить.

— Тимур, я…

— Молчи, — прерывает меня Гареев, — я долго думал, как тебя наказать. Адекватно моим мучениям. Физической боли мне недостаточно, хочу, чтобы страдала также как я. Ты как-то упоминала, что будет считаться пыткой. Я устрою тебе пытку.

Что он несет такое? Какой-то бред сумасшедшего. Хочу его утешить, непроизвольно дергаюсь к нему.

— Не трогай, — произносит четко, — не приближайся ко мне. Если дёрнешься — пристегну к кровати и оставлю так до утра? Поняла?

Сглатываю ком и киваю головой. Я уже ничего не понимаю. Зачем он вообще пришел и что от меня хочет.

Тимур протягивает руку в сторону и нажимает на кнопку над тумбочкой. В комнату заходит Насира и невозмутимо встает перед кроватью.

— Раздевайся, — кидает Гареев.

Глаза Насиры сияют. Она сбрасывает форму и остается нагой. Девушка очень красива. Не могу этого не отметить. От этого еще больнее, в груди печет и жжет.

Ее движения плавные. Откидывает косу за спину. Мягкой кошачьей походкой приближается к ложу. Облокачивается на грудь Тимура и садится на него сверху. Его руки глядят бедра, скользят выше, обхватывают грудь.

— Я так скучала, Тимур, — лихорадочно шепчет Насира, — я знала, что придет время, и ты меня позовешь.

— Помолчи, детка, — большими пальцами Гареев ласкает маленькие соски. Идеальная грудь красиво смотрится в мужских ладонях.

Насира выгибает спину. Толкается грудью в ладони. Напрашивается на дальнейшие ласки. Тимур подается навстречу и лижет темные соски.

Девушка запрокидывает голову. Гареев целует длинную шею. Руками приподнимает ягодицы и твердью входит в лоно.

— Трахни меня, Насира, — приказывает и падает на спину. Девушка начинает свой танец. Грациозно двигается сверху.

Его руки ласкают тело. Касаются всех изгибов.