Гарем Пришельца

На меня смотрела воронка его прибора. А за прибором, на большом экране, можно было разглядеть огромный атомный гриб, который поднялся над каким-то эргальским городом. Отчётливо было видно, как по городским кварталам бежит ударная волна, разрушая здания. Тем временем в правом нижнем углу экрана появилась ещё одна бомба. Как и предыдущая, она отделилась от звездолёта, устремилась к планете, через считанные секунды превратилась в точку и исчезла. Я должен был ужаснуться, вскочить, кинуться к пульту, попытаться что-нибудь сделать, чтобы предотвратить бомбардировку, но вместо этого я остался в кресле. Сначала мной владела апатия, а потом нахлынуло беспричинное веселье. В голову ударил какой-то дурманящий, бешеный восторг. Я начал понимать причину необычного поведения экрогианца, его повизгивание, дрожь и странное безразличие ко всему. Блаженство, которым, казалось, был наполнен самый воздух вокруг кресла, сделало безразличным и меня. Я весь был поглощён впитыванием в себя чудесной энергии, которую испускал прибор. Появись в эту минуту брэссум, он растерзал бы меня с лёгкостью, я не смог бы даже встать с кресла.

Ощущения были сродни тем, какие испытываешь во время оргазма. Может быть, ещё острее. Меня била дрожь, я стонал, смеялся, рыдал и выл, как безумный, трусы мои стали мокрыми от хлещущей спермы. На экран я почти не смотрел. Он показывал атомные взрывы на Эргальсе, а они меня нисколько не интересовали. И когда через какое-то время я почувствовал, что поток наслаждения слабеет, я пришёл в неистовство. Всё моё существо яростно, настойчиво требовало продолжения блаженства. От отчаяния, что оно может прекратиться, я застучал кулаками по подлокотникам, и, видимо, сам не заметив как, задел кнопку. Откуда-то из правого нижнего угла экрана тотчас выкатилась ещё одна бомба и понеслась к поверхности планеты.

И не успел я прийти в себя после первой порции блаженства, как накатила вторая. Это произошло через считанные минуты после того, как на Эргальсе вырос ещё один атомный гриб и ещё один город превратился в руины. Вторая волна была неожиданно сильной. Я кричал и корчился от охватившего меня восторга. Мне казалось, что меня нет, я растаял, я весь растворился в блаженстве. Это было что-то феерическое.

Поток наслаждения опять стал слабеть, но теперь я знал, что надо делать. Палец мой с жадностью впился в кнопку, и уже через несколько минут я опять купался в волнах блаженства. Они накатывались по мере того, как я нажимал на кнопку. Звездолёт, подчиняясь программе, заданной ему экрогианцем, облетал Эргальс. Бомбы методично превращали в выжженную пустыню всё новые и новые участки его густо населённой поверхности, унося тысячи, десятки тысяч человеческих жизней. Мощные потоки биоэнергии, выделявшиеся в момент смерти людей, уносились в космос, и здесь, на орбите планеты, преобразовывались небольшим прибором, который стоял напротив меня, в волны наслаждения.

Гредир оказался прав. Но я понял это только потом. А в те часы, когда я лежал в кресле и в упоении давил на кнопку, требуя всё новых порций удовольствия, я совершенно не думал об этом. Судя по корабельному хронометру, всё это длилось около шести часов, но мне казалось, что прошло минут тридцать, не больше. Излучение, постепенно ослабевая, иссякло, и, наконец, сколько бы я ни нажимал на заветную кнопку, отправляя на Эргальс бомбы, новой порции наслаждения не поступало. Планета была сожжена вся. Умирать там больше было некому.

Я заснул прямо в кресле, а когда проснулся, то меня замутило от жуткой картины: у моих ног на полу лежал полуразложившийся труп «профессора», покрытый пышной золотистой плесенью. Той же плесенью была покрыта слизь, вытекшая из его распоротого туловища. А громадный экран, занимавший почти половину пульта, показывал какую-то мёртвую планету, над чёрной поверхностью которой стлались клубы дыма.

Труп и картина на экране не вызвали во мне ничего, кроме брезгливости. Кажется, я уже тогда начал догадываться, что излучение, которому я подвергся, произвело какие-то изменения в моём сознании. Я утратил способность испытывать эмоции. Такова была цена нескольких часов необычайно острого и сильного наслаждения, дарованного мне чудесным прибором. Я уже не был тем мечтательным юношей, который в поисках приключений проник на звездолёт. Телом я был молод, но сознанием стал стариком, настолько древним, что атрофировалась всякая способность чувственно воспринимать мир. Увидев в коридоре трупы астронавтов, я холодно подумал, что надо бы их выбросить за борт. Они начнут разлагаться и отравлять атмосферу на корабле.

Я запросил у компьютерного центра информацию о полёте. Оказалось, что корабль несколько часов двигался по орбите Эргальса и по сигналам из рулевого отсека сбрасывал бомбы. Сейчас же, выполняя заданную программу, он на сверхсветовой скорости идёт к Сифаксу — планете, населённой гуманоидами. Попутно я узнал, что запас смертоносных снарядов, доставленных экрогианцем на борт, хватит для сожжения ещё двух таких планет, как Эргальс.