Гарем Пришельца

Положение было отчаянное: кибер приближался, а мы, продираясь сквозь дебри, всё больше выбивались из сил. Второго нашего товарища мы слили с птицей — крылатым ящером, которого нам удалось на несколько минут парализовать. Если случится чудо и мы спасёмся, то удастся ли нам отыскать одну-единственную птицу среди сотен тысяч ей подобных, чтобы вытянуть из неё молекулы нашего друга? Вряд ли. Но что ещё нам оставалось делать?

Мы отметили птеродактиля, перевязав ему лапу. Он очнулся, расправил крылья и поднялся над лесом. Увы, глупую тварь понесло в сторону паука, и тот не упустил случая сбить её огненным лучом и тоже расщепить…

Нас осталось двое. Едва не увязнув в болоте, мы выбрались на берег озера. Гигантские папоротники торчали здесь прямо из воды, множество их лежало вповалку на берегу. Дальше пути не было. Уже сгустилась ночь, и зарево пожара стояло позади нас огненной стеной. Сотни чудовищ, спасаясь от огня, тоже вышли к берегу. Мы едва успевали отбиваться от них. Ящеры дрались друг с другом, слышались вопли, мычание, рёв, трескались и рушились от ударов хвостов деревья, по озеру ходили волны — и в воде происходили схватки. Мой товарищ слил молекулы моего тела с водой озера; сам же он без помощи другого слиться уже ни с чем не мог. Сковав себя летаргическим сном, он погрузился на озёрное дно.

О дальнейшем я могу лишь догадываться, потому что я перестал сознавать себя, для меня наступила тьма. Кибер вошёл в озеро и мой друг был уничтожен мгновенно. Затем паук взялся за меня. Скорее всего, он попытался расщепить озёрную воду до мельчайших частиц, чтобы сделать невозможным моё воплощение, но уничтожить всю воду оказалось ему не под силу: в сумерках мы не разглядели, что озеро сообщалось с океаном. Таким образом, чтобы убить мою слитую с водой человеческую сущность, надо было уничтожить все океаны планеты, все моря, реки, всю атмосферу, насыщенную водяными парами! Убийцам ничего не оставалось, как отозвать кибера и покинуть планету.

Там, откуда я прилетел, никогда не ставились подобные эксперименты. Считалось, что расщеплённый на молекулы мозг погибает через четыре-пять месяцев. Но произошло нечто совершенно невероятное. Слушай, Сильвио: я очнулся. Я просыпался медленно, очень медленно. Осознавание мной самого себя длилось десятки миллионов лет. У меня не было глаз, чтоб раскрыть их и увидеть окружающий мир, не было ушей, чтоб уловить звуки, рук, чтоб ощупать пространство вокруг себя, но сознание ко мне вернулось, вернулась память, а значит, я ожил.

Сначала это походило на сон, перемежавшийся видениями. Я чувствовал себя как бы висящим в темноте и пустоте и хотел пробудиться, но не мог. Надо было пройти целой бездне лет, прежде чем мне стало окончательно ясно, что я уже давно не тот, чем был, что теперь я — океаны, реки, дожди, снег, туман, лёд, что я присутствую всюду, где есть хоть капля воды. В её извечной планетарной циркуляции молекулы моего мозга неожиданно упорядочились, придя в соответствие с моей аурной матрицей, которая не могла исчезнуть; сознание моё восстановилось; я стал мыслить.

И ещё миллионы лет ушли на то, чтобы я освоился со своей новой сущностью — гигантского невидимки, присутствующего всюду, огромного мозга без глаз, рук и ушей. Я мог только осязать мир. Осязать посредством воды и вообще любой влаги. Я научился ощупывать ею поверхность материков и океанское дно, следить за кипением жизни в лесах и морях, улавливать мыслительные импульсы живых существ. Содержимое черепных коробок населявшего планету зверья — это та же вода, и моим единственным развлечением на долгие тысячи лет стало погружаться в тёмное сознание животных и даже в какой-то степени воздействовать на него.

Как я уже сказал, разумной жизни на планете не было, но один из животных видов был на грани эволюционного скачка, знаменующего рождение разума. Я говорю о ящерах, которые царили в ту пору на планете. Они абсолютно не походили на меня, каким я был прежде, и были мне отвратительны. Я попытался предотвратить их дальнейшую эволюцию, воздействуя на их мозги, но это оказалось довольно сложным делом. Ящеры эволюционировали быстро, ещё десяток-другой миллионов лет — и один из их видов даст разумную ветвь. Тогда я решил по иному подойти к задаче. Сконцентрировав свою энергию на атмосфере планеты, я вызвал глобальное изменение климата, которое в конечном счёте и сломило могущество монстров. Они стали вымирать сотнями тысяч, а вместо них начали развиваться другие существа, более близкие мне в биологическом отношении.