Гарем стервозных мажорок 2

— Ладно, парень, раз такое дело — гони двести рублей, забирай облигации и иди, куда шёл, — произнёс первый.

— Слышишь, дружище, что это вообще за разводняк — чего вы пристали? — Виктор хотел выразиться матом, но вспомнил, что беседует вроде как с будущей военной аристократией.

Все четверо марковцев переглянулись и засмеялись, как от хорошей шутки — весело и заливисто. Отсмеявшись, второй парень сказал:

— Мы в курсе, что вашим позавчера выдали стипендию за три месяца, поэтому деньги у тебя точно есть — на алконавта ты не похож, так что давай две сотни — и расходимся.

— Да, давай уже! — поддержала его девица, которую они звали Сонечкой.

— Дай уехал в Китай и сказал — не давай! — Виктор чувствовал, что охуевает с этой ситуации и старался себя сдерживать.

— Парень, хочешь сейчас штраф по семьдесят первой статье административного кодекса — нецензурная брань в общественном месте? — заявил первый без улыбки.

— Какая брань — ты в уши долбишься, парень? — Виктор закипал изнутри.

— Нас четверо, а ты один — судья поверит нам, штраф за брань и неуважение к сотруднику правоохранительных органов — двести сорок рублей выйдет, — пожал плечами брюнет. — Надо оно тебе?

Виктор хотел послать их на три буквы, но вздохнул, сжал кулаки и посчитал до пяти — это немного его успокоило. После этого он снял с плеча сумку-чехол и открыв её так, чтобы они не видели содержимого, отлистал двести рублей купюрами по пятьдесят с изображением какого-то военного в форме. Деньги он протянул парню со словами:

— На, держи, будущий славный защитник конституционного строя!

Парень скривил губы и нахмурился, потом достал свой кожаный планшет, извлёк оттуда две бумаги и протянул ему со словами:

— Знаешь что, парень — мы тоже не такие богатые, как вам всем кажется, и нам выдают стипендию наполовину вот этим вот, а за май — вообще дали три четверти!

— Угу, скажите ещё — денег на «Эскрайм» и «Триумфатор» вам не хватает, — ответил более злобно, чем он хотел, Виктор.

— Знаешь, я тебе ничего доказывать не намерен — иди уже, пока я добрый, — юнкер кивнул в сторону общежития — он был явно уязвлён, с лиц остальных тоже пропали улыбочки.

— Всего хорошего, гражданин, — произнесла девушка по имени Сонечка.

Виктор зажал бумаги в руке и молча развернувшись, быстрым шагом пошёл по аллее.

«Уёбки, если не сказать крепче. Гопники в погонах, в голове просто не укладывается», — злился он и на них, и на себя тоже. — «Когда я учился, наше начальство до такого уровня демократии всё-таки не додумалось — заставлять курсантов впаривать на улицах бумаги госзайма или что-то подобное. Ну хоть спасибо, что просто деньги не отобрали. Всё это попахивает какой-то аферой».

Пройдя шагов сто очень быстрым шагом и немного успокоившись, Виктор более внимательно рассмотрел облигации — довольно солидные на вид и на ощупь, в цветах российского флага и с черно-золотистой окантовкой по периметру, из плотной гербовой бумаги, с защитными знаками, с большими портретами генерала Корнилова и адмирала Колчака посередине, надписями полукругом сверху и снизу от них:

«Р.К.Д.Р.

Республиканская сберегательная облигация — выдана на предъявителя.

Номинал — 100 рублей.

Выплата 5,5 % годовых по номиналу гарантируется Государственным Республиканским Банком (московский филиал) в июне 2021 года. Не облагается подоходным налогом.

Серия ТЕ номер 26390, выпуск 17 мая 2020 года. На территории Р.К.Д.Р. запрещается к применению в качестве платежного средства».

Виктор посмотрел на вторую — серия совпадала, а номер был 26389, из чего он сделал вывод, что эти свежеотпечатанные бумаги выдавали юнкерам, что называется, с пылу с жару.

«Нихера не понимаю — если она запрещена к применению, как платежное средство, то есть как обычные деньги, то каким хреном их раздают вместо стипендий? Под добровольную расписку, разве что? Надо будет у Лизы спросить», — задумался Виктор и снова двинулся вперед — уже стало видно семиэтажное здание общаги, серо-коричневое и довольно обшарпанное на вид. На небольших балконах виднелось развешанное на верёвках белье самых разных расцветок и фасонов.

Примерно через минуту ходьбы Виктор остановился, как вкопанный, потому что совершенно ясно вспомнил сцену, которая произошла в их загородном имении примерно за месяц до того, как с его двойником всё это случилось — он читал какую-то книжку на веранде, а недалеко от него как раз неспешно прошёл его отец с двумя чиновниками, и он услышал часть их разговора: