Гарем стервозных мажорок 5 (СИ)

Где-то к тысяча девятьсот двадцать пятому году остро встал вопрос об отдаче союзникам процентов по военным займам, не говоря уже про тело этих займов. Финансовая ситуация в РКДР была сложной, потому правительство Колчака было вынуждено заключать договора на концессию с британскими нефтяными компаниями и предоставлять им права на разведку, добычу и эксплуатацию кавказских нефтяных месторождений. Схема заключалась в том, что компании «Shell», «Swire Group» и «Anglo-Persian Oil Company» получили на пятнадцатилетний срок права на разведку и добычу нефти сначала на Кавказе, а после истечения срока — по всей России ещё на десять лет. Прадед Жени в то время основал «Омско-Харбинский Торговый Банк» и получил предложение от англичан войти в наблюдательный совет одной из таких концессиональных фирм-подрядчиков, через которую работала «Anglo-Persian Oil Company», ставшая основным оператором на Кавказе. Конечно же он согласился.

По официальной задумке, вся подобная схема должна была стать источником капиталовложений в отрасль и привлекать современные на тот момент технологии нефтедобычи, однако со стороны профранцузской фракции, донских казачьих групп и прежних владельцев промыслов поднялась волна критики — мол, это станет продажей национальных интересов и дурно повлияет на экологию и здоровье населения. Оппозиция предлагала привлекать французские, бельгийские и даже немецкие фирмы.

В итоге через два года правительство Колчака подписало концессионный договор и с французами, но параллельно начало вводить стандартизацию в нефтяной отрасли, чтобы окончательно не потерять влияние на процессы.

Банк Смородинского стал одним из основных операторов для английских фирм на Кавказе. Именно Иван Иваныч подал идею президенту Колчаку и министру финансов Пепеляеву о том, что следует учредить государственное акционерное общество «Роснефтехим» и уже через него проводить инвестиции и вложения в сибирские нефтепромыслы, разведка и освоение которых только начиналась и шла с огромными трудностями из-за недофинансирования. Когда такое общество было создано правительственным постановлением, его банк получил подряд на обслуживание всех финансовых операций Министерства Нефтяной Промышленности и «Роснефтехима», таким образом став финансовым монополистом в нефтяной отрасли.

Началось освоение западносибирских месторождений, это требовало серьёзных финансовых вливаний, поэтому в двадцать девятом году были пересмотрены концессиональные условия для британских компаний в сторону большей либерализации: «Shell» и «Anglo-Persian Oil Company» получили право продавать нефть, добытую на территории концессии, другим компаниям и государствам, за это правительство РКДР решило взимать с них фиксированный налог и роялти в пользу госконцерна «Роснефтехим». Срок концессии на нефтяные месторождения в районе Баку был продлён до пятьдесят девятого года, «Anglo-Persian Oil Company» обязалась построить два нефтеперерабатывающих завода и соответствующую инфраструктуру на побережье Каспийского моря. Всё это должно было перейти в собственность «Роснефтехима» после окончания договора.

Однако деятельности профранцузской фракции в парламенте частично сорвала эти планы, что привело к острому политическому кризису и приходу к власти в тридцать втором году популиста генерала Дроздовского, который сразу же допустил в Сибирь французов, а на Дальний Восток — японцев и американцев, заключив с ними значительно менее выгодные договора, чем прежнее правительство с англичанами.

— Но прадед сохранил позиции банка и благодаря ему на Кавказе были построены те заводы и порты, — закончила рассказывать Женя.

— Да, тогда Дроздовские и донская фракция крепко стопорнули еле достигнутую финансовую стабильность, — покачал головой Виктор, припомнив прочитанное в учебниках и слышанное в семье. — Это из-за них адмирал бросил политику и уехал потом в экспедицию.

— Ага.

— А про банк я этот слышал, но не знал, что тот Смородинский — твой прадед. Вон оно как, оказывается, — Виктор был удивлён. — Это ж теперь он называется «Нефтехимбанк» и принадлежит государству сейчас?

— Ну да. Прадед в сороковые его продал государству и занялся под конец жизни сельским хозяйством, поскольку из нефтянки его и наш клан выдавили тогда.

— Да, сложное для нас было время, — согласился Виктор, припоминая, как Дроздовские и Марковы устроили тогда серию национализаций в стратегических отраслях, а по сути — передел собственности в свою пользу.

— Да, серьёзный у тебя прадед, Женька!

— Как и у тебя, — она засмеялась и приобняла его.

Виктор, поглаживая её, думал о том, что ему лень идти на какую-то там охоту и хочется спать.

— Жень, иди купаться, я тоже буду готовиться, нам через час выходить, — прошептал он минут через пятнадцать нежных обнимашек.

— Куда выходить?

— На охоту.

— Ой не, это без меня. Я буду спа-а-тки, — зевнула девушка. — А ты пойдешь?

— Ну да, интересно же. Хотя и лень, — он слегка потянулся. — Давай, зая, в душ, — он хлопнул её по попке.