Гарем «Все включено»

Он дернулся, я сообразила, что мою парадную обувь как оружие ближнего боя можно использовать более эффективно, извернулась и с силой потыкала сверху вниз каблуком.

Дважды промахнулась, но в третий раз попала в мягкое, услышала сдавленный вопль, рефлекторно отдернула ногу, опомнилась – на войне как на войне! – и покрепче ввинтила стилет каблука в задергавшуюся мякоть.

Принудительный поцелуй в этих условиях затянуться не мог – он и прервался, благодаря чему сдавленный вопль (не мой) вырвался на оперативный простор, и я бы, наверное, оглохла, если бы через секунду крикун не заткнулся.

Не сам, скажем прямо. Заткнул и выключил его могучий удар.

Красиво отразив и приумножив жидкий свет тусклой лампочки, ослепительно сверкнуло золото со стразами. Прилетевший из тени парчовый баул, размером и весом сопоставимый со стенобитным орудием, легко смахнул противника с поверхности меня.

А мог и с лица земли стереть! Запросто. У Ирки и рука, и характер – тяжелее не бывает. Ну, и баул увесистый.

– Ну, ни хрена себе. – Я вытерла губы и потрясла головой, выбрасывая из нее садово-огородную тематику и отголоски чужого вопля. – Стой! Не бей его снова!

– В смысле?! Тебе что, понравилось с ним целоваться?! – Ирка неохотно опустила занесенный над павшим баул.

– Нисколько не понравилось, просто убивать гада некогда, на его крик сейчас кто-нибудь прибежит. – Я торопливо попинала мужика на полу ногами и потянула подругу к лестнице. – Уходим!

– Да что такого-то? – Ирке не хотелось отступать с поля боя. – Это же он на тебя напал, а не ты на него, или я неправильно поняла? Слушай, а кто это вообще такой, а?

– Да хрен его… Тьфу ты! Не знаю я, кто это! – Я ускорилась, затопала вниз по лестнице, плечом ударилась в дверь и вывалилась на улицу. – Шевелись, шевелись!

– Не понимаю, почему мы бежим, если не сделали ничего плохого, – бурчала Ирка, косолапо труся вслед за мной.

Остановившись, чтобы перевести дыхание, в квартале от того дома, мы обнаружили, что подружка потеряла набойку на каблуке, а я – заколку. Мои волосы, ранее аккуратно собранные в элегантный низкий узел, безобразно растрепались, помада на губах размазалась, и еще я сломала ноготь. Как – не понимаю, сражалась ведь исключительно ногами? Надо бы, кстати, и там проверить ногти. Будет досадно, если я испортила педикюр…

– Сядем, – сказала подружка, увидев рядом маленький бар. Его стеклянная витрина демонстрировала неплохую коллекцию крепкого алкоголя – редкость для Турции.

– Сядем, если попадем в полицию, – согласилась я.

– Присядем, – поправилась мастерица словесности. – И за что в полицию-то? Что мы такого сделали?

– Ну, не знаю. – Я позволила увлечь себя в питейное заведение. – Может, вломились в чье-то жилище и нанесли увечья хозяину? Знаешь, на кафе это место не походило. И туалет там был без значка WC, вообще без всяких надписей и табличек, как в обычном частном доме, где все жильцы и так знают расположение санузла…

– Ну, предположим, мы, две заплутавшие интуристки, в поисках сортира вломились в чей-то дом. Это же еще не повод набрасываться на нас с поцелуями! – возразила Ирка. – Или ты думаешь, это было такое проявление гостеприимства?

– Я не знаю, что думать, – призналась я и запила сказанное какой-то очень крепкой гадостью с больничным запахом. – Фу, это что?

– Это анисовая водка. – Ирка тоже опрокинула стопку, крякнула, ухнула, помотала головой. – Ладно, проехали. Давай только сразу договоримся: Касатикову об этом не рассказываем. Не надо ему знать, что он оказался прав: мирных турецких граждан действительно нужно от нас с тобой защищать!

– Касатикову ни слова, – согласилась я и потянулась за второй стопкой. Выпила, прослезилась, откашлялась и захихикала. – А здорово ты этого сладострастника баулом шандарахнула! Мне показалось, что и у меня искры из глаз полетели, такая блискучая эта твоя золотая парча!

– Со стразами Сваровски! – Ирка ласково погладила чешуйчатый от блесток бок своей боевой сумки. – Не зря же говорится: бриллианты – лучшие друзья девушек!

Остаток вечера у нас прошел спокойно и приятно.

Домой мы вернулись поздно и сильно нетрезвыми, но по-прежнему в подходящем настроении для веселых приключений. Иначе не озирались бы по сторонами, а шли бы прямо к кроваткам.

Ага, как же, сейчас!

– О! Это что такое? – Ирка притормозила у соседской двери. – Хм…

– Подвинься, что там? – Я посмотрела, что привлекло внимание подружки, и тоже хмыкнула.

Под дверью квартиры, которую не так давно покинула Дуня, красовался букет.

– С чего бы это возлияние… то есть возложение цветов? – вслух задумалась Ирка. – Как на могилку, право слово… Это как-то настораживает… Может, мы чего-то не знаем, а? Может, Дуня не просто съехала, а вообще покинула сей бренный мир?

– Хасан знал бы об этом, – возразила я.

– Может, он и знает, но скрывает? При этом, мучимый угрызениями совести, тайно возлагает к месту гибели гостьи цветы?

– Какие-то безумные у тебя предположения. – Я не одобрила пьяный полет фантазии.