Гарем

В жизни обитательниц гарема было довольно много развлечений — представления и танцы для султана, пикники в садах дворца, лодочные прогулки по Босфору — в которых принимала участие сама госпожа валиде-султан. Во время подобных увеселений играла музыка и мелодичный смех молодых женщин разносился в благоухающем розами воздухе. Иногда их вывозили любоваться играми дельфинов в Мраморном море или красотой лунных ночей, когда свет заливал серебром воды Босфора; и тогда маленькие лодочки с сидящими в них наложницами скользили по тихой глади, подобно светлячкам, следом за большой ладьей госпожи валиде, в которой находился и сам султан. Нарядный шатер, возвышавшийся на палубе этого корабля, был выложен драгоценными камнями и украшениями из кости моржей и слоновых бивней, сиял перламутром и золотом. Во всех этих случаях Селии казалось, что валиде близка им всем как мать. Это были радостные мгновения — мгновения, когда дворцовых женщин можно было и вправду счесть самыми счастливыми и беззаботными созданиями в империи султана. В такие часы словно никто ни за кем не подглядывал, не шпионил и не доносил обо всем услышанном, забывался привычно формальный этикет дворца. Постоянная тревога и страх оставляли Селию, и даже то странное давящее чувство, жившее с левой стороны ее ребер, исчезало.

В ходе своих различных занятий обитательницы гарема часто видели госпожу валиде, многие даже ежедневно, но лишь некоторым из них был разрешен доступ в ее личные покои. Такими были четверо ее челядинок, заботливо отобранных самой валиде и постоянно ей прислуживавших: управительница гарема, ее правая рука и наиболее доверенное лицо во дворце после самой госпожи; распорядительница прачечных и пекарен; распорядительницы кофейной церемонии и омовений. А также несколько других влиятельных особ, ведавших повседневными делами гарема: казначейша, письмоводительница и Большая Немая, как прозвали личную цирюльницу госпожи валиде.

Сейчас, когда Гюльбахар ввела Селию в комнаты и девушка предстала перед глазами госпожи, она постаралась встать именно так, как ее давно обучили, — опустив глаза в пол. Гюльбахар неслышно удалилась, но Селия не видела и не слышала ее шагов. Стоять так девушке пришлось довольно долго, она ощущала лишь глубокую тишину, словно облаком окутывавшую комнату.

— Можешь поднять глаза.

То, что говорили, оказалось правдой. Голос был нежным и одновременно чуть низким, таинственным и серебристым; голосом ангела, как его всегда называли во дворце.

— Подойди ко мне, карие. — Рука в ослепительных перстнях протянулась к ней. — Подойди, рабыня, и дай мне взглянуть на тебя.

Селия сделала три маленьких шажка в ту сторону, откуда доносился голос, и подняла голову. Стройная фигура — госпожа всегда оказывалась чуть ниже ростом, чем ожидалось, — темным силуэтом вырисовывалась на фоне окна. Меховой палантин мягко окутывал ее плечи. Мочки ушей и шея сверкали драгоценностями, а под мехами мерцало платье, сотканное из золотой пряжи. Нитки, составленные из крохотных жемчужин, были вплетены в волосы, которые тяжелой косой, будто у русалки, вились по плечу.

— Как тебя зовут?

— Кейе… повелительница.

Все еще испуганная, Селия взглянула госпоже в лицо и, к своему удивлению, увидела, что та улыбается. По стенам просторной комнаты и высокому сводчатому потолку скользили прохладные синие и зеленые тени.

Меха слегка дрогнули, и Селия заметила большую кошку, клубочком свернувшуюся на коленях у госпожи. Шерсть животного была совершенно белой, один глаз голубой, а другой почему-то зеленый.

— Ах да. — В солнечном свете сверкнул зеленым огнем изумруд. — Тогда присядь, маленькая Кейе, побудь со мной немного. — Жестом девушке указали на подушки дивана, расположенного около окна. — А его зовут просто Кот. Ты любишь кошек? Его мне подарил мой сын, султан. Конечно, имя у этого кота довольно простое, я знаю, но так прозвали его евнухи, и он к нему привык. — Голос был очень добрым, даже смеющимся. — Обратила внимание, какие у него глаза? — Животное, словно понимая, что речь идет о нем, не сводило с Селии своих неподвижных немигающих глаз. — Родиной этих котов является Ван, местность на востоке нашей империи, близ Кавказских гор. Это самые красивые кошки на свете, правда?

— Да. — Селия сдержанно кивнула, но потом, вспомнив наставления Аннетты, храбро добавила: — Кошки мне всегда нравились.

— В самом деле? — воскликнула валиде Сафие так, будто в жизни не слыхала ничего более приятного. — В таком случае у нас с тобой, девочка, есть кое-что общее. — Унизанные перстнями пальцы щекотали горлышко кошки. — Как ты считаешь, signorina Кейе? Где ты жила до того, как тебя привезли к нам сюда? De dove viene?^[18] — Внезапно она весело рассмеялась. — Видишь, я знаю язык венецианцев. Ты удивлена? Ты ведь родом из Венеции.

— Нет… Я хотела сказать, да, госпожа. — Селия заторопилась, боясь разочаровать собеседницу. — То есть мы с моим отцом много путешествовали. Он был торговцем, вел дела с Венецией до того, как… до того, как умер.

— Poverina.^[19] — В голосе звучали утешение и доброта.