Гарем

Где-то на дальних подступах к зале возник и стал медленно приближаться шум, возвещающий о прибытии труппы артистов: тихий поначалу грохот барабанов, жалобный плач свирели. В зале опять воцарилась тишина, в этот раз более мощная и глубокая, чем прежде при появлении хасеки. Многие от нетерпения привстали со своих мест. При полном молчании собравшихся обе двери зала в разных его концах торжественно отворились. Из дверей со стороны гарема появилась валиде, а в противоположных возникла фигура султана. Медленно пройдя всю огромную залу, они встретились в самом ее центре, султан почтительно приветствовал свою мать, и они разошлись. Каждый занял предназначенное ему место.

Вот тогда Селия и увидела Ханзэ. Маленькая фигурка выскользнула из-за спины валиде и прошмыгнула на место рядом с девушкой. На ее тонкой шее красовалось нарядное ожерелье, а в ушах покачивались серьги с огромными грушевидными алмазами.

«Трофеи сегодняшней послеобеденной охоты», — быстро догадалась Селия.

На фоне бледного худенького личика черкешенки украшения казались фальшивыми безделушками, купленными на базаре. Но выражение ее лица было таким злобным, что шутка, с которой Селия хотела обратиться к ней, замерла у нее на губах.

Теперь наконец все устроились на своих местах, и под грохот барабана началось представление. Первыми вошли в залу музыкантши и быстро расселись на покрытом циновками полу. Одна из них размеренно гремела цимбалами, в руках другой звенел тамбурин, третья играла на свирели, а палочки в руках четвертой быстро мелькали, нанося звонкие удары по двум небольшим барабанам. Следом за музыкантшами с оглушительными криками и улюлюканьем, скачками в зал вбежали и сами акробаты, пугающие, варварского вида создания с темной кожей и маслянистыми черными волосами, свободно разбросанными по плечам. Они были одеты в яркие, забранные в талии куртки, оставлявшие открытыми их руки, и в странные, похожие на юбки шальвары из тонкого хлопка, огромные и пышные на бедрах и облегающие ногу от колена до щиколотки. Некоторые из артистов передвигались на руках, другие кувыркались колесом, а третьи после появления изогнулись мостиком и стали продвигаться вперед на ногах и руках. Самыми юными были две девочки шести-семи лет, а самой старшей, и, очевидно главной, в труппе оказалась крупная тяжелая женщина с неимоверно развитой грудной клеткой и повязанной красным платком головой. По сигналу барабанов она распрямила мощную спину, и ее товарки одна за одной стали вспрыгивать сначала на ее плечи, а потом на плечи друг друга, пока все шестеро не образовали пирамиду. Номер этот исполнялся под звон цимбал. Ноги женщины дрожали от напряжения, но она сумела сделать несколько шагов. Тут опять оглушительно громко застучали барабаны, две маленькие фигурки подлетели к ней и быстро, как обезьянки, вскарабкались на самый верх пирамиды из человеческих тел. Раздался торжественный звон цимбал, акробатки раскинули руки, и женщина в красной повязке, с трудом переставляя ноги, медленно зашагала в сторону трона султана. Кожа ее лоснилась от мгновенно выступившей испарины, вены на толстой шее вздулись от напряжения, но она твердо делала все новые и новые шаги. Еще одна барабанная дробь — и одна за другой женщины стали спрыгивать на пол, так же легко и без всяких видимых усилий, как они забирались наверх, и вот все они без единого звука выстроились на полу залы. Словно ниоткуда, в руках двух младших акробаток появились розы, которые они с поклоном положили к ногам султана.

Представление продолжалось. Артисты в быстром темпе совершали подвиги ловкости, они плясали на канате, жонглировали разными предметами, показывали акробатические номера человека-змеи. Все присутствовавшие, независимо от возраста, были захвачены происходящим. Даже Хассан-ага лежал, не шелохнувшись, на своих носилках, приоткрыв от удивления рот и не отрывая глаз от необыкновенного зрелища. Только ум Селии отказывался на нем сосредоточиться. От присутствия большого количества людей, тепла горящих свечей в зале стало так душно, что она чувствовала, как задыхается, встать же и уйти не осмеливалась, не желая привлекать к себе излишнего внимания таким откровенным нарушением принятого этикета. Девушка не хотела давать окружающим ни малейшего намека на свою внутреннюю боль, она лишь отважилась прижать руку к груди, чтобы вновь почувствовать ободряющее присутствие ключа. Именно так, заставив себя играть роль ничего не замечающей и ни о чем не подозревающей карие, она прожила последние несколько часов.

«Но не дольше, любимый, не дольше, обещаю тебе», — мысленно твердила она, обращаясь к Полу.

Кроме нее, насколько Селия могла видеть, лишь один человек не обращал внимания на происходящее. Глаза Ханзэ были устремлены не на акробатов, а на султана, по крайней мере так сначала показалось Селии, но затем она поняла, что злой взгляд черкешенки не отрывался от хасеки.