Гаремы. Все зло от баб?

Мы подошли к еще одной стене, которая была не такой большой, как стена, отгораживающая гарем от мужской части мира, тут это был высокий кованый забор, но который тоже очень тщательно охранялся. На входе опять стояли вооруженные кривыми мечами евнухи. Они проверили ярлыки, и пропустили нас. Следующая часть гарема выглядела, как садовое товарищество времени СССР. Тут были маленькие аккуратные одноэтажные домики с трубами, и около каждого домика был свой палисадник. Сейчас была вторая часть осени, все выглядело, как и должно быть: убранные листья, ровная земля и скелеты кустов. Осень и зима в этих местах были достаточно теплыми, не такими как у нас, но уже все лиственные деревья приготовились к зиме. И только кое-где были видны вечнозеленые деревья, что-то вроде елей или пихт. Все домики были построены так, чтобы выходить на улицу. У многих домиков стояли или сидели девушки.

– Вот, Алексей, выбирай ту, которая понравится, и к ней в домик иди, ну а дальше по усмотрению, как я тебе говорил. Я вот в центр по тропинке до золотой части, а потом вернусь, буду вон там, три дома с левой части.

Есть все-таки что-то магическое, когда мужчина выбирает женщину. Каждая из них хотела, чтобы я выбрал ее, а я мог себе позволить не поддаваться всей этой призывной волне и идти себе дальше. Хотя кого я обманываю, я бы не стал кокетничать и зашел бы в первый попавшийся домик, если бы не одно, но. Эталон красоты в Гаремах был несколько другим, нежели тот, к которому привык я. Девушки, мягко говоря, были толстыми, ну или точней полненькими, еще говорят, с пышными формами. Я не то что бы был против толстушек, но, честно сказать, мои фантазии рисовали совсем другие картинки, и сейчас я просто был разочарован. Хотя любое разочарование – это именно завышенные ожидания. А что я, в общем-то, хотел от мира, где женщина в первую очередь должна рожать? Ведь известно, что полная, но не жирная женщина как мать гораздо лучше любой доходяги. В таких вот грудях и молока будет много, и руки сильные. Да, все конечно правильно, но я-то, в общем-то, совершенно не думал становиться тут отцом. Я-то сюда шел чисто с похотливыми мыслями самца-победителя. Но, может, просто не нужно торопиться, и посмотреть тут все варианты, благо их тут должно быть около сотни, как говорил Мазур. Я продолжал движение с ним по направлению к золотой части. И вот я вдруг увидел ее, ту, которую я действительно захотел. Стройная девушка с небольшой грудью сидела, опустив голову и не смотря на нас.

Посетители серебряной и золотой части все предпочитали прийти чуть позже, чтобы пропустить толпу бронзовщиков, которые ломились по рассказам не щадя никого, чтобы дорваться до таверны как можно быстрее. А серебряники и золотовики шли чинно и не торопясь, ну, за редким исключением совсем молодых или нечаянно выигравших индивидуумов, которые сходили с ума от счастья и просто носились чуть ли не бегом. Я уже успел увидеть парочку таких вот вьюношей. Но большинство шло неторопливо, придирчиво оценивая девушек и дома, прежде чем войти. А женщины, когда мимо ее дома проходили мужчины, старались показать всю свою красоту, грацию и искусство обольщения, на которые были способны. А вот та девушка, которая привлекла меня, как раз не делала ничего подобного, она просто сидела, свесив голову на плечи с обреченным видом. Я заметил, что Мазур посмотрел на нее и помрачнел лицом, я уж подумал, не та ли эта девушка, к которой он говорил, что ходит после золотой части.

– Это она, куда ты ходишь?

– Нет, Алексей, моя вон там, на другой стороне, просто я знаю Лейлу, и переживаю за нее. Не выбирает ее никто, худовата она.

– А можно я ее выберу?

Тут я поймал взгляд Мазура. Я видел один раз такой взгляд в своей жизни, его было ни с чем не перепутать. Когда родители Насти вернулись с дачи раньше, чем мы успели убраться из ее дома. Именно тогда я видел этот взгляд у ее отца. Взгляд смешанный, безумной ревности, безысходности и надежды. Но разве мог быть Мазур отцом этой Лейлы, как он ее назвал? Нет, наверное, мне показалось.

– Конечно, ты вправе выбрать ее, Алексей! У нее последний шанс в Серебряном, и твой ярлык ей будет очень кстати, но ты посмотри и на других девушек.

– Ну, если ты не против, я выберу ее, – во мне уже заговорило упрямство. Да и вид у Лейлы был самый привлекательный, не смотря на весь ее грустный вид.

Я попрощался с Мазуром и пошел к ее домику. Когда я подошел вплотную и прокашлялся, она удивленно подняла голову, на глазах у нее были слезы, и потому она не сразу поняла, что я стою перед ней. Но взгляд ее, промелькнув через меня, уставился на фигуру позади, она смотрела на Мазура. Потом она перевела взгляд на меня, потом опять на него, и улыбка появилась на ее лице. Видимо, ход мысли привел ее к какому-то выводу, пока мне неизвестному, но который ее немного успокоил. Она встала, кокетливо улыбнулась, и, сделав шаг мне навстречу произнесла:

– Лейла.

– Кхм, Алексей, – ну, вот опять, сколько можно смущаться, вроде уже давно не мальчик, но каждый раз это окаменение, и робость со страхом.