Гариб

Ручьем текли слезы из его глаз. Он понимал, что теперь все молитвы супруги бесполезны. Решение  было принято Богом.  Помиловать его теперь было  нельзя. И  ничего ему больше   не оставалось делать, как подчиниться закону природы. Ему хотелось возвращаться в недавно покинутое  тело из-за жалости к жене и сыну, но не было пути назад. Дух старика несколько раз попытался  вновь оказаться в своем покинутом  теле. Но оно уже было давно замерзшим,околевшим, твердым,как камень,  и туда уже нельзя было попасть ни в коем случае… и призрак не находил себе места от отчаяния.  Долго суетился.  Дулдул помог старику попрощаться с сыном. Гариб спал в общежитии спокойным здоровым сном. Он, конечно, не заметил, как долго над ним простояли его отец с Дулдулом, оба безмолвно плакали…

***

О смерти Низама ата его старушке сообщили утром. Услышав  трагическое известие о муже,  она тут же упала в обморок. Врачи ее приводили в чувство. Бедная не находила в себе силы, чтобы  заплакать. Она лишь  беспокойно оглядывалась по сторонам. Ей так  хотелось в это время верить, что она спит и видит сон. Ей не хотелось просыпаться от этого сна. Ей не верилось, что она потеряла все на этом белом свете. И жизнь для нее закончилась навсегда.

Лишь спустя некоторое время, Мехрибан апа опомнилась. Поняла, что это вовсе не сон, а сущая  реальность. Горькое, печальное бытие. И она, наконец-то, заплакала навзрыд.

–Боже мой! Кому вы меня оставили?  Что же буду я делать без вас в этой жизни?! Как вы посмели? Вы сначала должны были проводить меня, как  мужчина. Неужели вам не жалко несчастной женщины? Боже мой! Боже мой! Как же ты поступил нечестно. Мы ведь дали обет, клятву тебе, что будем вместе   – и в радости, и  в горе?!  И в смерти! Что ты наделал. Почему забрал его одного? Что же я теперь буду делать на этом свете одна-одинешенька?!!

***

Дух старика все еще витал в реанимационном отделении. Он  старался успокоить свою старушку, обнять ее, но духу не удавалось этого сделать.  Он что-то говорил ей, успокаивал,  но никто его голоса не слышал и не видел. Бедный кружился вокруг своей вдовы, и лишь плакал горькими слезами…

Глава 19

Низама ата похоронили на старом кладбище, где покоились души его предков. Жители родного  села предали его земле со  всеми мусульманскими почестями и обрядами. Привезли  из интерната его единственного сына – наследника Гариба. Мехрибан апа  облачилась во все черное. И впервые надела на голову своего  сына тюбетейку. На нем  также был черный велюровый чапан, область пояса, которого  был завязан национальным мужским платком из атласа с узорами из черной нити  – чорси. Если бы вы видели,  как он плакал по отцу первые дни. Ему казалось, что небо  упало на землю. Огромные пышные белые облака, плывущие за холмом, казались ему такими низкими, что можно было  их потрогать руками. Глаза его были красными-красными от того, что много плакал.

Мальчик впервые в своей жизни увидел, как хоронят мусульман после их смерти. Несмотря на свой столь юный возраст он уже имел представления о саване. Узнал,  как копается могила, из каких частей она состоит?  Когда местный мулла читал жанозу – заупокойную по душу  ушедшего в мир иной, он впервые услышал тишину вокруг. Раньше такого не замечал,  хотя жил в таком безлюдном месте много лет. Эта тишина звучала как песня о жизни, о бытие. Она как будто рассказывала мальчику о философии мира. В ушах его стоял какой-то звон безмолвия…

Тишина звучала, как «Муножот» – молитва. Мальчик  впервые в своей жизни стал  участником взрослого  мира. Находился среди аксакалов села, которые дожили до девяноста лет. Он как бы принимал от них традиции народа, которому он принадлежал.

И на кладбище стояла мертвая тишина, когда мулла красиво читал аят из Корана. Вокруг  было столько бугорков, небольших холмиков, под каждым которых лежала людская судьба. Глядя на них,  Гариб  утопал в раздумьях. Окружающие жалели мальчика. Желали ему терпения. Благословляли его. В этот час он становился мужчиной. Его покидали ребяческие  привычки, детская шалость. Когда он  помог  взрослым поднять  гроб любимого отца, его руки значительно окрепли. Когда он бросил  горсть земли в могилу Низама ата, его ладони стали намного сильней. Он научился не плакать, как все мужчины, а сжимать свои слезы в свой маленький кулак, когда ему было очень больно.

***