Гарибальди

Еще отчетливее раскрывается предательская тактика Кавура в следующем его письме адмиралу Передне: «Синьор адмирал! Как я вам уже телеграфировал, правительство желает, чтобы, когда в Неаполе вспыхнет революция, вы приняли диктатуру… Но будет диктатура или не будет ее, все равно вы должны немедленно взять в свои руки командование над неаполитанским флотом и занять форты берсальерами и королевскими моряками, временно став во главе правительственной армии. Если революция не вспыхнет до прихода Гарибальди, положение наше будет очень скверным. Кивур».

По мере того как Кавуру становилось все яснее, что устранение Гарибальди от руководства движением — дело нелегкое, он рекомендовал адмиралу Персане все более «тонкую», то есть более иезуитскую, линию поведения. Он пишет в одном письме: «С Гарибальди надо быть в полном контакте, поддерживая самые искренние отношения. Все-таки, как только представится возможность, постарайтесь овладеть фортами и флотом, не дожидаясь вступления Гарибальди».

Наконец, убедившись, что разрыв с Гарибальди опасен и в чисто военном отношении, Кавур, этот «династический великий визирь», по выражению Маркса, решает изменить тактику и пишет адмиралу Персане: «…придется отказаться от мысли действовать без генерала Гарибальди. Так как войско [короля] не в состоянии преградить ему путь в Неаполь, то и мы не можем, не должны становиться ему поперек дороги. То, что было уместным пятнадцать дней назад, теперь было бы роковой ошибкой. Правительство считает неизбежным занятие Неаполя войском Гарибальди. Но постарайтесь, чтобы честные патриоты, при содействии вашем и Вилламарины, убедили его не повторять ошибок, сделанных в Сицилии; чтобы он призвал к власти достойных людей, преданных порядку, свободе и единению. Все-таки, если удастся, овладейте фортами и всем флотом».

Из этих секретных документов ясно, что Виктор Эммануил и Кавур не останавливались ни перед чем, чтобы помешать росту революционного движения под руководством Гарибальди. Увидев, что это им не удается, они пытаются заменить его другим диктатором из рядов верных слуг сардинской монархии и вырвать из его рук власть любым средством, вплоть до вооруженной силы. Пока вокруг Гарибальди совершалась эта гнусная провокация, пока все эти фальшивые «друзья», поддерживавшие с героем революции «самые искренние отношения», плели за кулисами сети своей «низкой лисьей политики», Гарибальди продолжал идти к цели. Его очередной задачей было овладеть югом Италии и окончательно свергнуть ненавистный народу монархический режим Бурбонов.

Перенеся свой генеральный штаб в Фаро (крайний пункт Сицилии на востоке у Мессинского пролива), Гарибальди приказал Орсини установить там орудия крупного калибра, захваченные в Милаццо и Мессине. Кастильо он поручил собрать в этом районе флотилию рыбачьих судов (около ста), которые могли в любую минуту понадобиться для переправы войск на континент. Несколько первых попыток переправы (калабрийца Музолини, Сальваторе Кастильо) сильно взбудоражили неприятельский флот, установивший непрерывную слежку за мысом Фаро. Неприятель был убежден, что Гарибальди, собирается по прямой линии переплыть пролив. Этого только и нужно было Гарибальди: он хотел отвлечь внимание врага. Поручив Сиртори командование всем войском, ночью 12 августа Гарибальди внезапно исчез. Куда он уехал? Никто не имел об этом ни малейшего представления.

Лишь позднее выяснилось, что Гарибальди уехал в Сардинию, чтобы согласовать свои операции с действиями новых добровольческих отрядов, которые стягивались, по идее Мадзини и Бертани, в Апельсинный залив (Гольфо дельи Аранчи) — на северовосточном побережье острова. Там, по сведениям Гарибальди, должно было собраться до пяти-шести тысяч волонтеров, чтобы затем с боем вступить в Папскую область и Неаполитанское королевство.