Гарибальди

Гарибальди занял важные стратегические пункты на путях к морю и лишил противника, засевшего в королевском дворце, возможности сообщаться с эскадрой в порту. Заметив, что генерал Ланца передавал из дворца посредством шапповского оптического телеграфа сигналы капитану фрегата «Партенопе» через промежуточную станцию форта Кастелламаре, Гарибальди решил преградить путь световым сигналам. Он велел протянуть через всю улицу, от самого высокого дома до другого, находившегося напротив, огромное полотнище, сшитое из театрального занавеса и других тканей. Это Остроумное изобретение привело в восторг жителей Палермо.

Гарибальдийцам удалось также захватить казармы Сант-Антонио и ворота Македа, разъединив вражеские войска на две части.

В спешном порядке были созданы Временный комитет и Баррикадная комиссия. Укрепляя под градом снарядов и пуль занятую территорию, Гарибальди и его стрелки совершали чудеса храбрости. При дружном содействии горожан воздвигались все новые баррикады. Каждую пядь земли завоевывали с огромным трудом, среди пожарищ, под грохот рушащихся зданий и рвущихся ядер, под стоны раненых и похороненных под развалинами. Работая наравне со всеми, Гарибальди воодушевлял людей, успокаивал, шутил, и его самообладание действовало на них ободряюще.

Английские корабли являлись молчаливыми свидетелями бесчеловечной расправы бурбонцев с мирным населением цветущего города.

Однако, когда Ланца обратился к английскому адмиралу Манди с совершенно невинной по внешности просьбой: принять у себя на корабле двух бурбонских генералов для совещания и дать им возможность пройти через занятую повстанцами территорию под охраной британского флага, адмирал ответил: «Всецело готов устроить совещание; очень рад принять на борту адмиральского корабля двух ваших генералов; но что касается их прохода через позиции повстанцев, то об этом надо просить генерала Гарибальди, который один только имеет право разрешить это».

Таким образом, хитрая уловка Ланца, желавшего избегнуть обращения к ненавистному ему Гарибальди, не удалась. В ответ на вторичную его просьбу адмирал Манди снова пригласил обоих генералов к себе, но при условии, если их пропустит Гарибальди.

Тогда Ланца написал «бандиту» Гарибальди смиренное письмо, в котором просил его предоставить конвой двум генералам при следовании их к порту. Так бурбонские генералы, называвшие в своих воззваниях Гарибальди мятежником, пиратом, флибустьером, неожиданно начали величать его «генералом» и «превосходительством».

Вволю насмеявшись над этим, Гарибальди согласился на предложение Ланца. Но он просит «предоставить генералам конвой», а это уже несколько затруднительно, так как конвоиры должны быть прилично вооружены. Надо достать для них сабли… Секрет заключался в том, что на всю колонну гарибальдийцев имелось… всего пять сабель.

Утром 29 мая бомбардировка не возобновлялась, и жители города вздохнули свободнее. Конечно, неприятель прекратил обстрел вовсе не из гуманных соображений. Дело в том, что этой ночью из Термиии на двух пароходах к бурбонцам прибыло подкрепление (Баварский полк). Генерал Ланца решил вывести свои войска из города и соединиться с прибывшими. Во время этих передвижений бомбардировка могла истребить его собственных солдат.

Перемирие нужно было врагам еще и потому, что уже несколько дней, как у них начался недостаток в провианте. Они не знали также, куда девать своих раненых. Это принудило Ланца вступить с Гарибальди в переговоры о погребении трупов и отправке раненых в Неаполь. Для самого Гарибальди перемирие было еще нужнее, так как силы его бойцов совершенно истощились. Он отдал приказ прекратить военные действия.

Но тут произошел совершенно непредвиденный случай: из Корлеоне вернулись через терминские ворота воинские части генералов Боско и фон Мекеля, которые до сих пор безуспешно преследовали Орсини, сумевшего в конце концов от них ускользнуть. Только вечером 28 мая они узнали, к своему изумлению и досаде, что Гарибальди в Палермо. Три раза он провел их, поставив в глупое и смешное положение.

Вне себя от ярости, они сразу же начали обстрел терминского караула. Тщетно английский лейтенант Вильмонт, случайно там очутившийся, размахивал белым платком и упрекал их в нарушении перемирия: на разъяренных баварцев ничто не действовало. Этот бой мог кончиться для гарибальдийцев очень печально, если бы не вмешательство одного штабного офицера бурбонских войск, Николетти; он приложил все усилия, чтобы утихомирить разбушевавшихся баварцев.

Когда все успокоилось, Гарибальди, надев свою старую форму пьемонтского генерала, отправился на английское судно «Ганнибал» в сопровождении своего секретаря Криспи. Одновременно туда прибыли бурбонские генералы Летиция и Кретьен, причем случилось так, что они ехали с берега в одной шлюпке с Гарибальди. Подплыв к «Ганнибалу», генералы должны были уступить дорогу Гарибальди, которому на судне были оказаны воинские почести.