Гарибальди

Известие о неаполитанском успехе всколыхнуло Сицилию[7], па которую новая конституция не распространялась. Сицилийцы решили требовать восстановления отнятой у них автономии. 15 июля начались сильные волнения в главном городе Сицилии Палермо. Революционное движение в Сицилии зашло дальше, чем этого хотели даже сами руководители — карбонарии. Восставшие народные массы уже не довольствовались конституцией. Они свергли аристократический муниципалитет и назначили новый (временную джунту) — из представителей народных низов. В Палермо разгорелась настоящая гражданская война. Городская беднота овладела городом и захватила банки. Неаполитанская буржуазия испугалась народного движения в Сицилии и послала туда экспедиционный корпус против «взбунтовавшейся черни». Восстание сицилийцев было безжалостно подавлено.

События в Сицилии показывают, насколько велика была скопившаяся в обнищавших, эксплуатируемых массах революционная энергия. Вместе с тем события в Палермо и поведение неаполитанской «конституционной» буржуазии явились прообразом разделения в будущем национально-освободительного движения в Италии на два лагеря — лагерь либерально-буржуазных «верхов» и демократических «низов».

По новой конституции, неаполитанский король Фердинанд не имел права выехать из страны без разрешения парламента. Он обманул парламент, поклявшись, что собирается ехать на конгресс Священного Союза (в Троппау (Опава) — Лайбахе (Любляна), в январе 1821 года) исключительно для «защиты конституции». «Всемогущий боже! — с пафосом восклицал Фердинанд. — Боже, читающий в сердцах и в будущем, если я клянусь неискренно или посмею нарушить эту присягу, — порази меня своей страшной местью!»

Очутившись в Лайбахе, Фердинанд сразу почувствовал себя в безопасности и в сухом официальном письме уведомил «своих неаполитанцев», что конгресс решил прибегнуть к вооруженной интервенции.

7 марта повстанцы были разбиты под Риети, а 23-го австрийские войска вступили в Неаполь. Тридцать вождей восстания были приговорены к казни. Людей сотнями ссылали на каторгу, выдавали Австрии. По личному приказанию Фердинанда на площадях Неаполя и других городов, при огромном стечении народа, с унизительными церемониями, высекли розгами и плетью много сотен арестованных мужчин и женщин, против которых «не существовало достаточно веских улик»…

Тем временем назревала новая вспышка в Пьемонте. Движение, принявшее здесь более широкий характер, чем в Неаполе, было организовано северным итальянским филиалом карбонариев (во главе с Конфалоньери). Восстал гарнизон города Алессандрии, требуя конституции и войны с Австрией. Вслед за алессандрийским восстал туринский гарнизон, грозя бомбардировкой Турина в случае несогласия короля на конституцию. Виктор Эммануил тотчас же отрекся от престола в пользу брата Карла Феликса, находившегося в Модене, и назначил временным регентом Карла Альберта, принца Савойско-Кариньянского. Это известие было встречено с восторгом, так как двадцатилетний Карл Альберт, получивший воспитание во Франции, приобрел славу «либерала». Он во всеуслышание возмущался старым режимом, говорили даже, что он член карбонарского общества. Принц действительно поддерживал дружеские отношения с вождями карбонариев (полковником Карло Азинари ди Сан-Марцано и другими). Побуждаемый горячими просьбами друзей, Карл Альберт 13 марта опубликовал манифест, даровавший народу Пьемонта все ту же испанскую «конституцию 1812 года». Но недолго пришлось ликовать пьемонтцам. Находившийся вне страны новый король Карл Феликс, ярый приверженец абсолютизма, принял решительные меры. Еще из Модены он послал приказ принцу Карлу Альберту немедленно покинуть Турин и издал декрет, уничтожавший введение конституции.

Глава пьемонтских карбонариев Конфалоньери предложил регенту немедленно перейти с армией границу и напасть на австрийский гарнизон, стоявший в Милане. Но Карл Альберт в ночь с 21 на 22 марта бежал, тайком покинув Турин и бросив все на произвол судьбы. Монархисты в Пьемонте снова подняли голову. 8 апреля австрийский генерал Делатур под стенами Новары разбил революционные войска, верные конституции.

Снова пошли в ход виселицы, публичная массовая порка, пытки… Главу восстания Конфалоньери приговорили к пожизненному заключению. В австрийской зоне оккупации широко распространилась система шпионажа и доносов. При малейшем подозрении в связях с революционерами людей заточали под свинцовые крыши бывшего дворца Дожей в Венеции или в камеры моравской крепости Шпильберг.