Гарики на все времена (Том 1)

44

Молился Зевсу жрец Пирей

и от судьбы не ждал злодейства,
но слух пошёл, что он еврей,
и с горя впал он в иудейство.

45

Состарясь, ветхий Ганнибал

в тени от лавра за колодцем
детишкам байки загибал,
что был великим полководцем.

46

Солон писал законы все,

чтоб обуздать умы и души,
но сам один из них нарушил,
за что в тюрьму позорно сел.

47

Сказал однажды Заратустра,

что слышал он, как пела птица:
«Не надо, люди, слишком шустро
по этой жизни суетиться!»

48

Как сам Лукулл, не мог никто

перед едой произнести:
«Всегда идёт на пользу то,
что вред не может принести!»

49

И духом был неукротимый,

и реформатор был Пиррон,
нанёс весьма он ощутимый
хозяйству Греции урон.

50

Мирил соседей Гесиод,

когда они бывали злы:
«Над нами общий небосвод,
а вы ругаетесь, козлы!»

51

Рассеян был Аристобул

и влип однажды в передрягу:
чужие тапочки обул,
и в рабство продали беднягу.

52

У геометра Филолая

была культура тех веков,
и, сластолюбием пылая,
он ёб своих учеников.

53

Тоска томила Протагора,

когда шептались прохиндеи,
что он украл у Пифагора
свои несвежие идеи.

54

Все брали в долг у Феогнида,

не отказал он никому,
но иногда — такая гнида —
просил вернуть он долг ему.

55

Напрасно мучился Конфуций,

пытаясь к разуму воззвать:
«Не надо свой отросток куцый
куда ни попадя совать!»

56

Учил манёвру Ксенофонт

(вояка был поднаторевший):
«Бери противника на понт,
пуглив и робок враг забздевший».

57

От чина к чину рос Люцилий,

но потерял, увлёкшись, меру:
сошёлся он с еврейкой Цилей,
чем погубил свою карьеру.

58

Весьма гордился Поликрат:

на рынке мудрость победила,
и сдался споривший Сократ,
ему сказав: «Ты прав, мудила!»

59

Учеников Анаксимен

тому учил больших и малых,
что крутость резких перемен
родит мерзавцев небывалых.

60

Анакреон не знал сомнений,

пробормотав на склоне лет:
«Какой ни будь мудрец и гений,
а тоже ходишь в туалет».

61

Весь век нам в это слабо верится,

но Гераклит сказал однажды,
что глупо смертному надеяться
одну бутылку выпить дважды.

Обгусевшие лебеди

Вступление 1-е

Прекрасна улица Тверская,
где часовая мастерская.
Там двадцать пять евреев лысых
сидят — от жизни не зависят.
Вокруг общественность бежит,
и суета сует кружит;
гниют и рушатся режимы,
вожди летят неудержимо;
а эти белые халаты
невозмутимы, как прелаты,
в апофеозе постоянства
среди кишащего пространства.
На верстаки носы нависли,
в глазах — монокли, в пальцах — мысли;
среди пружин и корпусов,
давно лишившись волосов,
сидят незыблемо и вечно,
поскольку Время — бесконечно.

Вступление 2-е