Гарики на все времена (Том 1)

147

Отнюдь я не был манекен,

однако не был и в балете;
я тот никто, кто был никем,
и очень был доволен этим.

148

Есть мечта у меня, беречь

буду крепость ее настоя:
когда вновь будут книги жечь,
пусть мою огня удостоят.

149

Что стал я пролетарием — горжусь;

без устали, без отдыха, без фальши
стараюсь, напрягаюсь и тружусь,
как юный лейтенант — на генеральше

150

Средь шумной жизненной пустыни,

где страсть, и гонор, и борение,
во мне достаточно гордыни,
чтобы выдерживать смирение.

151

Господь — со мной играет ловко,

а я — над Ним слегка шучу,
по вкусу мне моя веревка,
вот я ногами и сучу.

152

Каков он, идеальный мой читатель?

С отчетливостью вижу я его:
он скептик, неудачник и мечтатель,
и жаль, что не читает ничего.

153

Всю молодость любил я поезда,

поэтому тот час мне неизвестен,
когда моя счастливая звезда
взошла и не нашла меня на месте.

154

Тюрьма была отнюдь не раем,

но часто думал я, куря,
что, как известно, Бог — не фраер,
а значит, я сижу не зря.

155

Множеству того, чем грязно время,

тьме событий, мерзостных и гнусных,
я легко отыскиваю семя
в собственных суждениях и чувствах.

156

Блуд мировых переустройств

и бред слияния в экстазе —
имеют много общих свойств
со смерчем смыва в унитазе.

157

Эпоха, мной за нравственность горда,

чтоб все об этом ведали везде,
напишет мое имя навсегда
на облаке, на ветре, на дожде.

158

Куда по смерти душу примут,

я с Богом торга не веду;
в раю намного мягче климат,
но лучше общество в аду.

Семья от бога нам дана, замена счастию она

159

Женщиной славно от века

все, чем прекрасна семья;
женщина — друг человека
даже, когда он свинья.

160

Тюремщик дельный и толковый,

жизнь запирает нас надолго,
смыкая мягкие оковы
любви, привычности и долга.

161

Мужчина — хам, зануда, деспот,

мучитель, скряга и тупица;
чтоб это стало нам известно,
нам просто следует жениться.

162

Творец дал женскому лицу -

способность перевоплотиться:
сперва мы вводим в дом овцу,
а после терпим от волчицы.

163

Съев пуды совместной каши

и года отдав борьбе,
всем хорошим в бабах наших
мы обязаны себе.

164

Не судьбы грядущей тучи,

не трясина будней низких,
нас всего сильнее мучит
недалекость наших близких.

165

Брожу ли я по уличному шуму,

ем кашу или моюсь по суббота
я вдумчиво обдумываю думу:
за что меня считают идиотом?

166

Я долго жил как холостяк,

и быт мой был изрядно пуст,
хотя имел один пустяк:
свободы запах, цвет и вкус.

167

Семья — надежнейшее благо,

ладья в житейское ненастье,
и с ней сравнима только влага,
с которой легче это счастье.

168

Не брани меня, подруга,

отвлекись от суеты,
все и так едят друг друга,
а меня еще и ты.